Парадокс Анны
Шрифт:
— А голос Матвея?
— Ее начальника? Нет, это не голос Матвея. У него грубоватый, жесткий такой голос, не похож на голос интеллигентного человека. Нагловатый такой. У этого тоже был низкий, но не такой, спокойный скорее, приглушенный.
— Хоть слепое прослушивание вам устраивай, — вздохнул Орельев.
«Этого еще не хватало», — подумал Чет и окончательно собрался уезжать. С него хватит. Анны здесь больше не было, замеров он сделал столько, что хоть их бы обработать. И открытие, между прочим, само себя миру не откроет! Да, он покажет Антону, что там ему нужно, съездит с подругами в
В поисках Булыжечника
— А что ты знаешь про Булыжечника? — спросил у Леньки осененный внезапной догадкой Чет. У кого и спрашивать о чем-то типично местном, типа «Булыжечника», если не у местного самозваного гида?
— Булыжечник? А что Булыжечник. Гремит в горах, — и Лёнька рассказал ему легенду о Булыжечнике. Местный мифический персонаж. Ерунда какая-то, как и большинство легенд. Нет, вряд ли Анна вела с кем-то разговор о взятии под контроль мифического персонажа. Скорее, какое-то явление, которое они зовут между собой в честь легенды. Стук под землёй.
— А хочешь, завтра свожу вас послушать? — спросил Леонид. — Девчонкам только не рассказывай. Будет сюрприз, — и он подмигнул. Для них это будет «увлекательная поездка в заброшенные шахты позапрошлого века».
Последние сомнения, надо ли ему присоединяться к неожиданной туристической группе, у Чета исчезли. И в полдень следующего дня они уже были там, где можно "услышать булыжечника".
Лучшая энергетика местных гор? Энергетика или не энергетика, но нечто странное в этом месте было.
Леня начал экскурсию с шахт, где когда-то добывали руду. Не то, чтобы там было что-то особенное — сначала. Подумаешь, ходы в земле. Они вошли через вход, который иначе, чем дырой в земле, и не назовешь, и спускались все ниже и ниже. Неужели здесь когда-то были изумруды? Выглядело это, как прорубленные в почве проходы, не более того. Леонид шел впереди и освещал им дорогу большим фонарем.
Вдруг он остановился, как вкопанный.
— Это он. Булыжечник, — тихо прошептал он.
Чет и девушки заозирались, но никого и ничего не увидели.
Разве что — полуразвалившаяся древняя телега, набитая камнями, стояла у края прохода.
— Какое-то животное? — спросила Дина, — летуч… — но Леонид заткнул ей рот, причем в буквальном смысле этого слова, ладонью, да еще и предусмотрительно в рукаве, чтобы не укусила.
— Тихо, — одними губами показал он.
Они замерли. Откуда-то из-под земли, еще ниже их уровня, раздался грохот. Они переглянулись. Грохот стал громче. Он приближался и поднимался. Будто что-то катилось, громыхало по коридорам, и теперь оно уже шло не снизу, а оттуда, где они вошли. Через пару секунд он уже почти оглушал и становился все ближе и ближе.
— Бежим, — сказал Леня и выключил фонарь. Он потащил их куда-то вправо, в узкий лаз, еле-еле протиснувшись в который, они оказались в тупике. Здесь их проводник шепотом приказал им замереть. В полной темноте они сидели, стараясь даже дышать тихо, и слушали. Грохот приблизился. Замер. И загрохотал дальше, постепенно стихая. Он услышали, как Ленька тихонько выдохнул.
Когда шум окончательно затих вдали, Леня шепнул, что можно выбираться. Стараясь не производить ни малейшего
— Что ЭТО было? — шепнул Чет.
— Булыжечник, — почти неслышно «объяснил» Леонид. — Нам надо выбираться, — добавил он еще тише, если только это было возможно, и потребовал сохранять тишину.
Им и самим хотелось не шуметь и выбираться отсюда ко всем чертям. В смысле, наоборот, наружу.
В этот раз Леонид достал маленький фонарик и в его неярком свете повел их в направлении, противоположном тому, откуда они пришли. Если только у Чета в голове не спуталась навигация. Затем, все также в полнейшей тишине, он свернул в боковое ответвление. Они пока бесспорно следовали за ним.
Черт, а они ведь совсем не знают этого Леонида. Да что там, они не знают даже название места, куда он их привез. Когда они договаривались, Ленька сказал, что это рядом с Орловкой. И они, и впрямь, доехали до Орловки, и проехали через нее, а потом свернули на проселочную дорогу, а потом на другую, а потом проехали через лес, принадлежащий то ли заповеднику, то ли воинской части, через шлагбаум, примотанный цепью с огромным замком к дереву, от которого у Лени был ключ, а потом еще какой-то дорогой, и еще… Леонид травил байки о горах и местных хохмах, они трепались о московской жизни… и, словом, от Орловки они тряслись в его старенькой Ниве часов восемь. Пока не приехали сюда, где не было ни связи ни интернета. Что сначала ими всеми троими горячо приветствовалось.
И вот теперь они шли за этим Леонидом в непонятном подземелье, спасаясь от непонятного грохота. Пару раз пришлось переступать через отвесные обвалы и один раз карабкаться узким лазом. Словом, шахты осмотрели во всех подробностях, особенно их боковые ответвления.
— Ждал его не здесь, — только и сказал Леонид, когда они, в конце концов, все-таки выбрались наверх. В более безопасном месте.
— Кого? — спросили хором Настя и Дина.
И Леонид опять начал рассказывать о Булыжечнике. В этот раз Чет слушал намного внимательнее. Впрочем, история по-прежнему оставалась дурацкой — история о старателе, что когда-то добывал руду, но, встретив Хозяйку, не отнесся к ней с должным уважением, и та превратила его в Проклятого, обреченного вечно бродить по подземельям и перевозить руду из шахты в шахту. Когда же ему удается встретить живых людей, у Булыжечника праздник — он забирает их души и превращает в изумруды, которыми Аврора, хозяйка Города, украшает свое тело и дом. Булыжечнику же за новые камни Аврора дает выходные, и несколько ночей подряд он выходит петь под луной.
— И никому не пожелаю я услышать ту песню, — сказал Леонид.
Примерно на пятой минуте его красочного рассказа Дина вдруг начала хохотать.
— Он нас разводит? — догадалась, наконец, и Настя. — Его должны были звать Черный шахтер. Или Черный рудокоп, — и она тоже засмеялась — высоким, громким и странным смехом.
— Не, Рудокоп у нас красный… Ну ладно, да! Там часто стучит, — признался, в конце концов, Леонид. — Прикол, да? Мы там телегу поставили, туристам нравится.