Парадокс Ферми
Шрифт:
Я посмотрел на небо. Одно солнце опускалось за верхушки деревьев, второе перешло зенит – Надо будет отметить, насколько они разнесены. У тебя он заряжен?
Она ткнула в экран – Почти девяносто.
– Отметим, через сколько часов зайдёт второе, после захода первого.
– Мы не будем спать? А ночью здесь тепло? Или холодно?
– Не знаю. Мы же спать будем после захода второго. Вот только где?
– Я пить хочу.
– Я бы тоже попил. Но воды не вижу.
– Может поискать? Речку, или озеро, или родник.
– Может дождь пройдёт? – я глянул
– Мы же вместе будем ходить?
– Конечно. И лучше, держась за руки.
Она вдруг стушевалась – Я замужем. Обязательно держаться за руки?
– Да нет, конечно. Пойдём.
Мы обошли её полянку по периметру, но не нашли никакого источника воды. Её полянка, как и моя, была окружена плотным кольцом деревьев. Только между полянками, моей и её, была стена высокой травы. Деревья были высокие и напоминали тополя. Кора была такой же гладкой, только цвет какой-то грязно-серый. Листья были очень большие, две моих растопыренных ладони, цвет зелёный, но тоже с оттенком грязного. За плотный ряд деревьев мы пока не совались. Моя полянка тоже ничего не дала.
– Катя … ты же Катя?
– Да – кивнула она
– Ты сядь в кресло.
Она села в кресло и оно скрипнуло. Я ещё раз осмотрелся. Полянка заросла травой и была она более насыщена зелёным, но также примешивался оттенок грязи. Я был босиком и только сейчас прислушался к ощущениям стоп. Температурного контраста не ощущалось. Дышалось легко, как будто только что прошла гроза и воздух насытился озоном. Ещё я вспомнил, с какой лёгкостью встал с коврика, да и сейчас ощущалась лёгкость во всём теле.
– «Может это субъективное? Я же на взводе? И усталости сейчас не ощущаю».
Я прислушался к своему состоянию: взвода не было.
– О чём ты думаешь? А если мы не найдём воды? А что мы будем есть?
– «Вот об этом думать не хотелось» – Давай выйдем за деревья. Может там что-то увидим?
Она встала и протянула руку. Мы прошли через лесную полосу, шириной шагов двадцать, и оказались …
Мы переглянулись – Ты тоже это чувствуешь?
Она приблизилась ко мне и прижалась, вздрагивая. Я тоже испытывал страх. И мы, как по команде, отступили назад, в лесную полосу. Страх исчез.
– Давай выйдем в другом месте – я потянул её вправо.
Мы прошли по лесной полосе шагов сорок и … Короче, как у Некрасова: мы из лесу вышли, и снова зашли. Мы обошли лесную полосу по периметру, пытаясь выйти из неё, но страх, непреодолимый и нарастающий, возвращал нас назад. Мы вернулись на мою полянку. Катя сидела в кресле, я на траве. Причина страха, на выходе из лесной полосы, была непонятна. Может быть страх действует только днём, а ночью нет? Может быть выход есть, но мы его не нашли? Я глянул на небо.
– Сколько прошло?
– Три часа.
Я ещё раз глянул на солнца. Первое скрылось за горизонтом, второе клонилось к закату, приближаясь к верхушкам деревьев.
– Отметь время, Катя.
Она глянула на экран – Отметила.
– «Верхушки деревьев … верхушки деревьев … верхушки …» –
– Я с тобой – она встала.
Мы прошли полосу, не выходя из неё, и я полез на дерево. Ветви были толстые и расположены по высоте с интервалом в метр-полтора. Лезлось легко. Из-за того что деревья были одной высоты, рассмотреть, что-либо, я смог только с одной стороны. Открылось перед моим взором немного: на расстоянии с полкилометра я увидел овраг, и на другой его стороне плотной стеной стоял лес. Я покрутил головой, но больше ничего не увидел. Глянул на светило. До заката оставалось часа два, два с половиной.
– Что там?
– Да ничего – и стал спускаться.
Мы вернулись на полянку. На мою полянку. Катя сидела в кресле. Я посмотрел на неё и взгляд зацепился за какую-то странность. Я не сразу сообразил, что привлекло моё внимание. Ощутив мой пристальный взгляд, Катя повернула голову и смотрела на меня.
– Что с тобой, Алексей? – она встала с кресла и застыла в сомнении: шагнуть к нему, или убегать.
В том месте, где стояло кресло, выделялся в траве круг, образованный линией густой травы, шириною с ладонь.
Она опустила глаза и тоже увидела круг из травы вокруг кресла.
Глава вторая ДУБл2
– Катяа!
Урия закрыл за собой дверь. Автоматический механизм замка бесшумно спустил рычаги, расклинивая её.
– Катяа! – он присел и стал расшнуровывать кроссовки – Сегодня мне приснился сон, и мы с тобой занимались … Дорогая! – Урия прислушался – Катюша! Ты где, моя радость? – он шёл по широкому коридору прихожей, заглядывая в гостиную, спальню свою, жены …
Жены не было. Даже на кухне. Он вернулся в прихожую: сапоги жены и её курточка были на месте. Урия почувствовал укол под лопатку: такое ощущение появлялось всегда, когда ему становилось страшно.
Он прошёл в гостиную. Дверь лоджии была приоткрыта и его охватил ужас. Понимая, что нужно выйти на балкон и посмотреть, он не мог даже пошевелиться, скованный патологическим страхом. В эту секунду позвонили в дверь. Несколько раз, резко, отрывисто.
Страх отпустил, он кинулся к двери, и приложив палец к сенсорной панели, взволнованно – «Пусть пожалеет меня» – Катюша, ну куда же т …
В дверях стояла Элеонора. Соседка этажом ниже. Девица двадцати семи лет, проститутка по вызову, мечтающая работать на TV. И давно уже, с полгода как, положившая глаз на этого старого еврея, работавшего, на том самом TV, сопродюсером на одном из центральных каналов.
– Урик, ты заливаешь меня!
Мужчину затрясло, он смертельно побледнел и стал медленно оседать на пол.
– Да что с тобой? – она успела подхватить его и прислонить к стенке – Катя! Уре плохо. Катя!
– Что? – она наклонилась к нему – Что ты лопочешь?
– Она в ванне – выдавил он посиневшими губами.
Элеонора выпрямилась, и улыбаясь во весь свой, жадный до минетов, рот, направилась к ванне, рисуя в своём воображении, плавающее, в кровавой воде, тело с перерезанными венами на руках, ногах и шее.