Парадокс Prada
Шрифт:
— Не забывай, что я являюсь твоей главной мотивацией. Ведь шоколад съел я. Без меня ты просто прекратишь игру, не станешь разгадывать новые подсказки.
Конечно, Блейк прав. И все же не хватает какого-то звена. Я пытаюсь сопоставить все факты и натыкаюсь на новый вопрос.
— Но как Убийца мог узнать про Блейка?
— Я уже ответил на этот вопрос. Он получил сообщение от игры, — говорит Энди.
— Повсюду есть глаза, — произношу я, обращаясь главным образом к самой себе.
Мне хочется вытащить сотовый телефон и позвонить Сьюзи. Именно она
Тем не менее я продолжаю считать, что фильм имеет какое-то отношение к тому, что происходит с нами. Проникнуть на съемочную площадку или в офис Тобайаса совсем не просто. Однако кому-то удается дергать за ниточки, оставаясь невидимым и находясь одновременно повсюду.
Все возвращается к фильму. К фильму об игре, в которую я сейчас играю в реальной жизни.
Меня передергивает. Как же я ненавижу эту игру! На мгновение моя ненависть распространяется и на фильм.
Мы подъезжаем к моему дому, и Лукас открывает нам ворота. Пока Блейк паркует машину, я пытаюсь вспомнить, куда сунула записку с адресом сайта.
— Наверное, записка в моей старой сумочке, — говорю я, как только мы выходим из машины.
Оказавшись в доме, я бросаюсь в комнату, где хранятся мои сумки, Блейк следует за мной. Мы оказываемся возле нее одновременно: я — слегка запыхавшаяся, Блейк — как всегда невозмутимый.
— Боже мой, Деви, — говорит он, оглядывая комнату.
И я понимаю, что прежде он ее никогда не видел. Наверное, это производит сильное впечатление. Я превратила одну из дополнительных спален в кладовую, распорядившись сделать вдоль стен многочисленные полки для моих сумочек и сумок. Все сумки упрятаны в специальные чехлы, и над каждой из них к полке прикреплена фотография, чтобы я видела, что находится в чехле. У двери стоит большой стол, куда я кладу сумочки, которыми пользуюсь в данный период времени. Наконец, в задней части комнаты имеется бюро, в котором хранится моя коллекция бумажников, футляров для сотовых телефонов и других мелочей.
В целом комната представляется мне вполне естественным местом для хранения вещей. Однако Блейк решительно считает, что я ненормальная.
— Мне нравятся сумки, — говорю я.
— Похоже на то. — Он закатывает глаза и всячески демонстрирует, что потрясен. — Ну, и с чего начнем?
Я хлопаю его по плечу, потому что он мне мешает.
— Вот она, — говорю я, показывая на синюю сумку «Прада», с которой была вчера. Я оглядываюсь по сторонам, чувствуя, что мне чего-то не хватает. — А где Энди?
— Понятия не имею.
Блейка этот вопрос совершенно не волнует. Он поглощен изучением моей сумки. Поскольку я переложила оттуда только самое главное, а вовсе не все мелочи, которые со временем накапливаются в сумке, ему удается извлечь из нее множество разных предметов. Блейк раскладывает их на столе, и мы начинаем их рассматривать.
— Энди тебе не нравится, — заявляю я.
Это не вопрос, а констатация факта, но я делаю
Мне бы следовать знать, что Блейк не таков.
— Да, — кивает он. — Не нравится.
— Почему?
— Мне не нравится, как он на тебя смотрит.
Я чувствую, что краснею. Не из-за Энди, а из-за того, как Блейк смотрит на меня.
— Он один из множества поклонников моего таланта, — говорю я. — Обычное дело.
— Тем не менее мне это не нравится, — заявляет Блейк.
— Не уверена, что у тебя есть такое право, — говорю я, хотя его ревность заставляет мое сердце биться быстрее.
Реакция незрелой девчонки, но что тут поделаешь?
— Значит, не уверена? — Блейк обходит стол и оказывается рядом со мной. — Вряд ли здесь уместен вопрос о правах.
Он стоит так близко, что я ощущаю его запах, и мне ничего не остается, как схватить его за рубашку и притянуть к себе.
Я ужасно его хочу. Мне необходимы его руки, его поддержка и его юмор. Я хочу его любви.
Я хочу вернуть все, что потеряла, но не знаю, получится ли у нас. Но я смотрю в его глаза и понимаю, что готова рискнуть. В то же время я страшусь новой боли.
Он протягивает руку и гладит меня по щеке.
— Мне не нравится, как он на тебя смотрит. Словно обладает правами на тебя. Словно между вами есть связь.
Я краснею еще сильнее.
— Ну давай, Деви. Что еще ты от меня скрываешь?
— Ничего, — вру я.
— Ммм.
— И что это должно означать?
— Я видел взгляды.
— Взгляды? — спрашиваю я.
— Да, — упрямо говорит он. — Взгляды, которыми вы обмениваетесь.
— Никаких таких взглядов нет, — твердо заявляю я.
— Может, да. А может, и нет. Почему бы тебе просто не сказать мне?
— Проклятье, Блейк. Мне нечего рассказывать.
Это явная ложь, и я немного сдаю позиции.
Однако я не хочу рассказывать Блейку о поцелуе, который удалось сорвать Энди. Не могу же я сплетничать с Блейком об Энди. Он накручивает на палец прядь моих волос.
— Раньше ты рассказывала мне обо всем.
Я отворачиваюсь и пожимаю плечами. Но если прежде меня разбирал гнев, сейчас остается лишь грусть.
— Деви, — говорит он, обнимая меня. — Мне так жаль. Я знаю, что произносил эти слова и раньше, но я намерен их повторять до тех пор, пока ты мне не поверишь.
— Однако это лишь слова, Блейк.
— Неужели ты думаешь, что безразлична мне?
Я качаю головой, вынужденная признать очевидную истину.
— Нет. — Я прижимаюсь лицом к его рубашке, вдыхая его запах. — Мне тебя не хватало.
— Я здесь, — говорит он, и наши губы соединяются в поцелуе, нежном, страстном и чувственном.
Я открываю рот, пробую Блейка, прижимаюсь к нему.
Наши тела сливаются в одно, в прикосновениях чувствуется отчаяние. И даже если мы оба не доживем до завтрашнего дня, нам необходимо испытать хотя бы эти счастливые мгновения.