Парадокс в моей голове

Малахова Елена Валентиновна

Одев белый халат, я достала телефон из сумки. Вверху мигал зелёный индикатор. Может написал Илья!? Нет, сообщение от Саши.

«Никогда больше не пиши, не звони и не ищи меня. Я никогда тебя не прощу!»

С

чего такая враждебность? Стоит выяснить детали… Открыв полноценную переписку, я лишилась дара речи.

«Я очень пьян, и я тебя хочу …»

«Меня оскорбляют твои несбыточные желания! Ты мне вовсе не симпатичен, не говоря уже о чем-то большем. Я люблю другого, и если хочешь знать, ты отвозил меня не к двоюродному брату, а к молодому человеку.»

«Это какая-то шутка?» – спросил он.

«У меня нет времени паясничать. Избавь меня от своего присутствия.»

«Никогда больше не пиши, не звони и не ищи меня. Я никогда тебя не прощу!»

Оказывается, вчера ночью мы общались, и Катя была хищницей не только с Ильей… Кто знает, выдержит ли мужское самолюбие беспощадный удар легкомысленной женщины, или Саша захочет отомстить? Не лишним будет обезопаситься…

– Стёп, ты меня до дома ни подбросишь?

– Что это у тебя с лицом? – рассмеялся он. – Ты словно привиденье увидела.

– Есть вероятность, что привидением стану я.

Я выложила историю вчерашнего протеста и причину опоздания, а Стёпка от души потешался.

– Зачем ты говорила, где

работаешь?

– «Знал бы где упасть – соломки подстелил».

– Конечно, знание поговорок – дело похвальное. Только помимо знаний нужна соответствующая практика. Хитрее надо быть, понимаешь? Раз ты ввязалась в разгульный мир сердцеедки, никому не называй своих адресов местонахождения, а то мало ли на что ты решишься после очередного перепоя!

Меня мучила совесть. Да, Саша позволил себе лишнего, но он изрядно напился. Наверно, теперь он крутит песни Лепса, адресуя их стервозные слова падшей женщине Екатерине. Что сказать: заслужила. Однако, ещё немного поразмыслив, я отреклась от совестливых сожалений и почувствовала облегчение от мысли, что больше не придётся себя насиловать.

Полностью успокоенной я зашла в комнату здоровых животных. Тигра прилежно вылизывала своих подопечных, и те рядом с ней выглядели счастливыми.

– Я тоже счастлива! – сказала я, потрепав Тигру за гладкую шерстку.

Мурлыкая, она оторвалась от кропотливого дела и посмотрела на меня. Женская солидарность вылилась в пристальном взгляде безоговорочным пониманием.

В другом зале я провела доскональный осмотр больных пациентов, уделяя особое внимание Барону. Маленький Бигль отказывался от еды и почти не двигался. Он был очень плох, и моё сердце наполнилось жалостью. Печальная мысль, что Барон не выкарабкается, отравляла во мне оптимиста.

После обеда я собралась домой, а Стёпка уже поджидал в машине. По пути мы забрали Лильку и всю дорогу судачили о моих кавалерах. В конце разговора Лилька подвела черту.

Конец ознакомительного фрагмента.