Парадокс жнеца
Шрифт:
Продержавшись довольно долго, столь неожиданно появившийся чужой облик вновь пластично потек, теряя форму. Пара секунд, и оставшаяся после смерти Вики энергия закрутилась водоворотом, центром которого внезапно оказался я — энергия наполнила меня, причем так, что мои зажмуренные и слезящиеся глаза аж зеленым сверкнули. В этот же самый момент я вновь ощутил себя в собственном теле, лежа на залитом кровью полу и зажмурившись от перцовки.
Черт, а хлещет из меня как из свиньи. Я ведь так сейчас кровью истеку и умру нахрен — появилась холодная мысль, проступившая через поднимающуюся панику.
Зажмурив слезящиеся глаза, оскальзываясь на залитом кровью полу и борясь с накатывающей слабостью, я вышел в коридор. Наступил на Оксану, но она не отреагировала, молчит — похоже, броском графина Вика глуханула ее качественно, как бы не убила еще.
Кое-как открыв мокрыми от крови руками замок, я буквально вывалился из квартиры. Едва не упав, шаря рукой по стене — чувствуя, что в сознании мне оставаться совсем недолго, нащупал звонок соседней квартиры и нажал, выдавая длинную трель. Стукнул пару раз, пошел дальше. Шатаясь как пьяный и едва не падая, доковылял до противоположного конца коридора, уткнувшись лбом в дверь жилища бородатого соседа.
Он, неожиданно, открыл почти сразу, едва я кнопку звонка утопил. Глянув на меня и моментально оценив ситуацию, сосед зычно крикнул, призывая срочно вызывать скорую. Похоже обращался к тем, кто вышел из другой квартиры за моей спиной. После бородатый сосед шагнул вперед и придерживая, не давая упасть, усадил меня на пол, осматривая повреждения.
— Так, не уходи никуда, — похлопал он меня по щеке, после чего быстро, очень быстро и резвой для своей тучной комплекции, скрылся в квартире. Вернулся почти сразу, раскрывая на ходу аптечку, так что часть лекарств вывалилась на пол. Не обращая на это внимания, принялся умело оказывать мне первую помощь. В это время сознание меня постепенно покидало, отступая перед надвигающейся слабостью.
— Не уходи никуда я сказал! — заметил мое состояние бородатый сосед.
Несмотря на его просьбу, я бы давно уже погрузился в пучину беспамятства. Если бы не одно «но»: вот только сейчас понял, что память и знания Вики после ее смерти стали моими — именно в тот самый момент, когда оставшийся от ее тела энергетический сгусток перетек в меня.
Именно это ошеломление, удивительное открытие и держало меня в сознании все то время, пока сосед оказывал мне первую помощь. Сквозь звон ушах я услышал голос и плач Оксаны — жива, надо же. Потом, неожиданно быстро, приехала скорая помощь. Сквозь льющиеся слезы — так и не отойдя еще от перцовки, я увидел симпатичное лицо молодой целительницы в синей форме.
Добрые люди из скорой помощи принялись делать свою работу, Оксана суетилась рядом, плакала и кричала. Бородатый сосед ее держал, а уже переставал воспринимать действительность. И так слишком долго пробыл в сознании и постепенно отлетал в беспамятство. В ушах все громче в такт пульса шумела кровь, и в скором времени — на пороге подступающей темноты потери сознания, через этот шум пробивалась только одна мысль, пришедшая вместе с чужим знанием.
Я — жнец.
Глава 4
Очнулся.
Судя по видимым на улице елкам я в нашей ЦРБ, Центральной районной больнице. На другом конце города от моего дома находится, проезжал я здесь мимо пару раз. Помню аккуратное двухэтажное здание с ярко-красной черепичной крышей, елки вокруг него тоже запомнил.
Приподнял голову, осмотрелся. Почти весь торс, левая рука и нога (в ногу-то как и когда?) плотно замотаны бинтами. У койки по бокам дуги, как на полках поезда. К таким, я знаю, наручниками пристегивают пациентов, которые находятся под пристальным вниманием полиции. Но руки у меня вроде свободные, наручников не видно. Похоже, паковать меня прямо вот сразу никто не собирается. Пока, по крайней мере, дальше видно будет. Хотя Оксана видела, как Вика пыталась меня убить, а так как тело сестры исчезло, я вообще как потерпевший могу проходить. В идеале.
Это, на самом деле, очень важно… и одновременно совершенно неважно.
Постепенно осознавая себя, я вдруг добрался до того момента, что чужая память и знаниям теперь мои. И вот же они — уже накрывают меня с головой, как приливная волна, поражая своим необъятным сходу масштабом.
Оказавшийся в моей голове массив информации был настолько огромен, причем на всех уровнях — бытовом, житейском, политическом и космическом, что я просто ошалел. Как будто потянул за дверцу шкафа, ожидая максимум отпрыгнуть от падающих с верхней полки вещей, но шкаф оказался ведущим в Нарнию, и я оказался под вырвавшейся из него сметающей все на своем пути горной лавиной.
Тысячи и тысячи образов, картинок, памяти действий и сказанных когда-то фраз постепенно обретали объем. Как будто у меня в голове происходила распаковка архива — я почувствовал давление на черепную коробку, появилась болезненная тяжесть под бровями, глазные яблоки ощутимо сдавило. Чужая память и знания давили череп изнутри словно оказавшийся внутри баллон со сжатым воздухом.
Показалось, что сейчас голова взорвется, разлетаясь на мелкие кусочки. Меня заколотило в ознобе, на лбу выступил холодный пот, тело выгнуло дугой и из горла вырвался сиплый крик.
Услышав, как я здесь бьюсь на койке, в палату вбежала медсестра. Совсем молодая девушка — увидел ее мельком, обратив внимание лишь на выбившиеся из-под шапочки ярко-розовые волосы, как ее еще не уволили с такой раскраской. Медсестра с крашенными в яркий розовый цвет волосами показалась мне настолько фантастической, что я даже подумал, что в больнице другого мира сейчас — не бывает же у нас так. Но нет, медсестра уже выбежала из палаты и вернулась с дежурным доктором. Судя по его едким комментариям, я на родной планете, без вариантов. Самого доктора, правда, я уже не видел четко — из-за внутреннего давления перед глазами все расплывалось. Меня зафиксировали на койке, что-то вкололи и сразу навалилось блаженство беспамятства.