Параллель

Выставной Владислав Валерьевич

Пока толстый трактирщик в кожаном фартуке суетился возле стола, расставляя огромные железные кубки, Рональд пытался сопоставить в голове несопоставимые вещи. Он ожидал чего угодно в этом призрачном мире, только не встречи в грязном переулке по своим лечащим врачом.

Когда они с Джулией, что было сил, спасались от преследования, в одном бедном квартале наткнулись на банду мародеров, что избивали какого-то беднягу. Рональд никогда не стал бы связываться с бандитами, но в руке у него был отобранный у Особого советника "стечкин", и он высадил очередь в стену над

суетливой компанией. Мародеры в ужасе, поминая дьявола и всех святых, разбежались, а Рональд помог их жертве подняться.

– Привет, Рон!
– сказала жертва и подмигнула подбитым глазом.

– Сергей Маркович!
– обалдел Рональд.

– Я не Сергей Маркович, - сказал тот, отряхивая свою академическую мантию, - Хотя, мы с ним, в общем-то, коллеги, Я тоже, в некотором роде, врач и также занимаюсь больными душами. Так что, зовите меня просто "доктор". А, впрочем, пускай. Похожу в Сергеях Марковичах.

Рональд ничего не понимал. Но жадно слушал человека, в руках которого судьба Джулии. Да что там - и его теперь тоже.

– А я вас давно жду... Ой, здравствуйте. Ваше Высочество! Ну и мрачные ж тут места! И народец, признаться, гнилой. Да, чего мы стоим? Пойдем, тут неподалеку неплохая забегаловка, там безопасно. Посидим, обсохнем. Я вижу, дама совсем замерзла...

... И теперь они сидят в этом уютном сухом подвальчике, окруженные разноязычным людом, беспокойно обсуждающим последние события. Неподалеку двое сарацинов приникли к радиоприемнику, откуда неслась бесконечная арабская речь. За стойкой на полную громкость работал телевизор с непрекращающимся репортажем с передовой. Бои шли уже в городе, Черные всадники вытеснили защитников Валона за внутреннюю стену. Сообщалось, что оставшиеся в живых воины Сити перешли на сторону горожан. Время от времени включали прямую трансляцию из собора, где епископ служил молебен с призывом к покаянию перед наступающим Страшным судом.

Доктор достал пачку "Винстона", и предложил Рональду. Они закурили. Принцесса взяла пачку со Стола, и, секунду подумав, вынула сигарету. Док щелкнул зажигалкой, и принцесса блаженно улыбнувшись, отправила в потолок тонкую струйку дыма.

И тогда доктор заговорил.

– Вот ведь, какие дела, друзья мои. Я к вам по делу. Мои коллеги, врачи, так сказать, обеспокоены. Уж слишком вы вжились в свои фантазии. Джулия, милая, я понимаю, что тебе нравится тот мир, который ты себе придумала. Ты хотела, чтобы все было хорошо, чтобы тебя все любили, чтобы никогда не было горя я печали. Красивая мечта! Но ведь так не бывает в жизни. А твои мечты незаметно превратились в твою же нереальную, и от этого ущербную ЖИЗНЬ. Ты понимаешь меня, девочка?

– Нет, - призналась принцесса.

– Конечно не понимает, док! Она же больна, - с укором произнес Рональд,

– Больным человек делает себя сам. Это и тебя касается, Рон...

Вернулся трактирщик с большим, в паутине, кувшином. Ловким движением он отбил горлышко и плеснул немного Сергею Марковичу. Тот пригубил, почмокал губами, задумчиво уставившись в потолок, и вывел диагноз:

– Великолепно! Разлейте моим друзьям. Видно, ты очень

любишь свой мир, Джулия. Даже вино здесь лучше, чем могло бы быть в реальности. Попробуйте, рекомендую, как врач, - он хохотнул.

Рональд и Джулия подняли свои кубки и сделали по глотку. Ничего не скажешь, хорошее абалонское. Доктор посидел немного, закрыв глаза и смакуя вино, затем стал печальнее и сказал:

– Да, это был хороший мир. Как старая добрая сказка. Жаль, но человеку в нем нет места.

И продолжил:

– Вы оба пытаетесь уйти в себя, спрятавшись от неразрешимых, как вам кажется, проблем. Но этим вы нарушаете не вами установленные законы. Жизнь посылает зам испытания, а вы прячете голову в панцирь. Но ведь жизнь - это такая штука - она выдернет вас из-под любого панциря... Эй, приятель, сделай звук потише!

Сарацин, зло посмотрев на доктора, приглушил радиопение далекого муллы. Рональд и Джулия слушали молча. Это был не разговор. Это была проповедь.

– Вы думаете, здесь вам удастся спрятаться от жизни? Посмотрите туда, - доктор ткнул пальцем в экран телевизора, где кромсали на куски друг друга Черные всадники и защитники города. - Каждый убитый в этом сражении человек, Джулия, это погибший за тебя где-то под Курском, в Афганистане или Чечне... А ты как думала? Ты ведь сама убеждала всех, что мысль материальна. Вот и выходит, что бездумные мечты, кроме счастья, могут порождать и смерть.

Доктор раздавил в пепельнице окурок и посмотрел, сперва на Джулию, затем на Рональда.

– Меня прислали не для того, чтобы лечить вас или учить. Этого и не нужно. Я только хочу сказать вам, что пришло время взглянуть жизни в лицо. Вам пора покинуть этот иллюзорный мир, пока он не сожрал вас.

За дверью раздался и тут же оборвался истошный женский крик. Никто из сидящих не шелохнулся. Только сарацины вынули из ножен и положили перед собой на стол кривые зазубренные мечи.

– Я не могу помочь вам выбраться отсюда. Я в силах лишь подсказать: также, как вами придуман вход сюда, вы же придумали и выход.

Сергей Маркович встал и жестом остановил Рональда.

– Я пойду первым, а вы выйдете после меня. У выхода доктор обернулся и сказал:

– Дешевый литературный трюк - обернуться перед выходом!
– он усмехнулся и закончил. - Не надо придумывать жизнь. Все уже придумано до вас!

И ушел.

– Мне страшно, Рональд, - зябко кутаясь во все еще мокрую накидку, сказала Джулия, - Пойдем во дворец. Там все свои...

Рональд кивнул. Он высыпал на стол монеты из поясного кошелька -

свой гонорар за спасения королевской жизни, - и трактирщик, не веря своей удаче, подобострастно закланялся.

Джулия совсем потеряла ориентацию и бессмысленно вертела головой по сторонам. Но Рональд уже знал, куда идти. Вот дворцовая стена. Теперь вперед, вдоль нее...

Рональд споткнулся о что-то мягкое и едва удержался за булыжник стены. Он остановил Джулию, и они присели рядом с телом. В свете горящего города они увидели обагренную кровью докторскую мантию. Док

лежал лицом вниз, широко раскинув руки. Из спины торчала короткая черная стрела.