Параллели. Сборник научно-фантастических произведений
Шрифт:
Я проклинал туман. Он стеснял наше зрение, но не любознательность. Раздраженно пытался “пронизать” глазами испарения, но различал все хуже. Потом мы почувствовали, что облака чада стали быстро уплотняться. В несколько минут мы были полностью закутаны в матовое одеяло, словно в наших шлемах стекла поменяли на молочные.
Лута вызывал Ривин. До станции не больше ста метров, сказал он. Он выпустил чистый ведущий луч, но мы больше были заняты существами, которых мы потеряли. Мы как можно более систематично обследовали место нашей стоянки. На экране ИР мне бросился в глаза холмик, который поднялся от поверхности на
…Позднее, уже в кабине, в присутствии Ривина Луг сказал:
— Кое-что стало хоть яснее: почему первый зеленый, которого я встретил, согнулся словно под тяжестью. Он подражал мне, когда я нес Коя и Тристана. Точно так же, как сейчас они копировали нас. Остальное — почти все — остается непостижимым. Но никто не убедит меня в том, что наша “слепота”, когда они погибали, была случайной. Будто кто-то хотел помешать тому, чтобы мы о них узнали что-нибудь. Куда вдруг подевались бури?..
103/ФЕЕмио.2/VIIIа.
Плановый квадрат Л4 С/3.
Космический партнер, окончательный текст
по ФЕЕчиф способом Психомат СРС.
Непредвиденные затруднения, о которых известил шестой информационный синтез: интеллект чужеземца во многом недооценивался. Результат съема с интеллигенцметра позволяет сделать вывод, что пришелец-гигант неспособен на контакт с нашей жизненной цепью. Следовательно, синхронизация с вторгшимися, как и прежде, невозможна.
Высшая опасность для жизненной цепи не устранена! Выбросы энергии увеличиваются. Опустошительные разрушения вокруг металлического гиганта. Поля рецепторов разрушены на еще большую глубину.
ЦЕНТРАЛЬНОЕ ЗНАНИЕ устанавливает в области контакта вплоть до седьмого расстояния большое спокойствие. Все системы нашей жизненной цепи возвращаются в самих себя. Расплавление пришельца — предмет ближайшего решений. Но интеллект парабионтов находится под охраной закона.
Во избежание дальнейших дисгармоний ЦЕНТРАЛЬНОЕ ЗНАНИЕ сосредоточивает в контактном пространстве скопления энергии. Приращение кинетической энергии предоставит гиганту достаточно времени, чтобы без потерь закончить пребывание в нашей жизненной цепи.
103/ФЕЕмио.2/IX.
Плановый квадрат М9 Р/2—5
М.И.Кайет
Сто пятьдесят часов уже минуло.
В разгаре старта Кой прервал привычное молчание:
— Гм… Ривин! Взгляни на это!
— Что-нибудь не так? — отозвался Лут из своего угла. Оттуда он не мог видеть приборы.
— Знаю, — ответил Ривин из глубины своего контурного кресла, — ты имеешь в виду гравиметр и тахометр. Полная диспропорция. Для непрерывной силы тяги мы чересчур быстры, — добавил он громко
— И что дальше?
— Нам не надо ничего предпринимать. Автопилот знает, что нужно. Вычислитель столкнется со странностями. Это твой хлеб, Кой, скоро у тебя будет предостаточно времени прочистить транзисторы. Тристан может помочь.
— Вычислитель… Странности? — спросил Кой после минутного раздумья.
— Ладно, — ответил Ривин миролюбиво, — я даже не могу винить тебя. Это вычислительный агрегат. — Ривин готовился выверять совпадение штрихового креста главного экрана с точкой, в которой наша станция находилась свыше ста тридцати часов. — В противном случае ты имеешь возможность обогатить теорию относительности на один вариант, — добавил он, но его внимание было больше сосредоточено на уровне, который не поддавался регулировке. — Как экзальтированная дева! — выругался он.
— Этого Кой не заслужил. — Тристан решил, что друга надо защитить.
— Тихо! — прогремел Ривин, он заметно разволновался. Наступившее молчание было данью неловкости.
“Сто тридцать часов, — думал я, — только сто тридцать!” Линии градусной сетки перечеркивали ландшафт, который так искусно замаскировался от нас в своей неприступности. Сейчас, на расстоянии, он мне вдруг представился на удивление близким, понятным.
— Вот она, возможность! — неожиданно обозленно выкрикнул Лут и вырвал меня из моих бесплодных рефлексий. — Я точно так себе все и.представлял!
Причину его гнева распознать было нетрудно: в визире он держал место старта. Там, где сходились главные координаты, — и только там! — на поверхности планеты находилось округлое туманное поле. Не очень броское на такой дистанции, но четко очерченное и большой плотности.
— Гм, — высказался Ривин, словно мимоходом, не отрывая взгляда от пульта юстировки, — несомненно, я менее скептичен, чем ты, но в конденсатный туман как следствие нашей посадки и старта я тоже не верю. Ты считаешь, что это по нашему адресу?
Я тоже вспомнил слова Лута: “Как будто кто-то хотел помешать тому, чтобы мы о них узнали что-нибудь”.
Лут затряс головой.
— Я уже почти ничего не оспариваю, — сказал он недовольно, и продолжал с редкой непоследовательностью: — Как они могут быть такими негостеприимными? Мы идем на любые усилия, чтобы не причинить никому из них вреда. А они?.. Я больше не верю в существование тех, кого мы там видели. Откуда мне знать, что это было? Призрачные галлюцинации, в лучшем случае игра оптических законов отражения. — Он взглянул на гравитрон и принялся отстегивать привязной ремень.
Ривин посмотрел вдогонку Луту задумчиво, когда тот прямо-таки выталкивал свое могучее тело из кабины.
— Он уверен в обратном, — сказал он больше самому себе. Но Лут тут же снова появился, согбенный, у переборки.
— Всего, что мы достигли, удручающе мало: некоторые впечатления, с которыми никуда не сунешься, несколько маленьких шариков из кулака Коя и нечистая совесть, — бросил он.
Ривин поднял голову и поймал глаза говорившего.
— Вот как? — сказал он. Потом устремил взгляд на экран, на котором сферическая поверхность планеты в стремительном темпе все еще удалялась. Но казалось, он смотрит дальше этого мерцающего изображения.