Параллельные прямые
Шрифт:
Шведов мерзко хихикает.
Не знаю, что на меня нашло. Или не хочу себе признаваться…
— Гриша! Не переживай, все, что сломалось — засушу! — восклицаю радостно и размахивая пакетами бегу к брату Гришке.
Он на мой вопль повернул голову. Тёртый калач. Если бы ко мне бежал незнакомый человек, строил рожи и подмигивал двумя глазами по очереди… Я бы… Меня бы, сильно удивило. У Гришки никакого удивления, заулыбался на все тридцать два зуба, идеальных зуба, как у Ванечки.
— Я Маша. — шепчу подлетев.
— Машенька! Миллион
Гришка — брат, выпускает мою руку, пытается вытряхнуть цветы из ведра. Букет с трудом, но вылезает… Катастрофа. Стебли роз, по всему периметру букета надломлены и безжизненно падают. Не хочу доставить удовольствие некоторым! Продефилировать мимо с переломанным букетом.
— Оставь в ведре! Как обещал. Пусть будет так, как я хотела… Ведро и розы…
Гришка послушно запихивает цветы назад. Что обо мне думает… Трудно сказать.
— Машенька, я подниму в квартиру, — Григорий одной рукой подхватывает ведерко с цветами, второй ко мне с целью сумки забрать тянется.
— Нет. — Шепчу тихо, — я сама. Не упрямлюсь, но после бабулиных высказываний про Ваньку, показывать ей еще и Гришу остерегаюсь. На всякий случай.
Кое как удерживая пакеты, обнимаю ведро… Тяжеловато однако… Хорошо ведро пластмассовое. Тычусь лицом в цветы, улыбаюсь мечтательно… Интересно, что сказал бы Станиславский?
А дальше, произошло, то чего никак не ожидала. Распахнулась подъездная дверь, я отодвинула цветы от лица, смотрю на выскочившего наружу малыша. Можно было и не смотреть, с закрытыми глазами, из тысячи узнаю, самый родной и любимый топот бегущих ко мне маленьких ножек. Восторженный детский голос:
— Ух ты! Мамочка! Какая ты! Сколько цветов! Ух ты! — сынишка с хоккейной клюшкой в руках, с сияющим от радости личиком летел ко мне мимо Генки, следом неторопливо шла бабушка.
— Мам! Мы тебя встречать вышли! И заодно шайбу погонять! Ты не волнуйся, не на коробку, во дворе мальчишки, большой пятак раскатали! Я Додыра сам читал! Две страницы… Ух ты! Какая штуковина! — подлетевший Мишка тараторит без умолку. Бабушка тактично у скамейки остановилась.
Бросаю взгляд туда, где стоял Генка. Там его нет, подошел к нам ближе. Встал в нескольких метрах, рядом с растущей у дома березой. Выражения лица не вижу, но понимаю, что пристально смотрит на нас, руки от груди убрал, сунул в карманы.
— Плевать я на тебя хотела. Смотри сколько хочешь. Рискнешь обидеть моего сына, точно порву на куски, голыми руками. — мысленно посылаю в Генкину сторону.
— Мишаня, какого Додыра ты читал? — спрашиваю сынулю, продолжая борьбу с выскользающими пакетами.
— Ой мам, тебе неудобно, давай сумки возьму, — всполошился мой внимательный,
— Мишаня, мы так, ручки у сумки порвем, — осторожно отстраняю своего помощника, — постой здесь, я к бабуле на скамейку отнесу. Шагаю к бабуле, безмятежно улыбаясь. Генкин взгляд кожей чувствую. Достал!
— Какая штукенция! Это твоя? Вау! Ты же днем был с не такими волосами.. — Мишка переключается на Григория, правда кажется путает его с Ванечкой.
— Волосы отрастил, мотоцикл мой! Хочешь посидеть?
— Ух ты! Можно?
— Нужно!
— Какое сидение мягкое… Он быстро ездит?
— Очень. Летает.
— Как ты думаешь, нас из вон того окошка, на верхнем этаже видно? Здорово если видно… Там Лешка живет, он большой, в первый класс ходит. Вдруг увидит меня с тобой и не будет дразнится, что меня в капусте нашли…
У меня что — то оборвалось внутри, замираю на ходу, не дойдя до скамейки. Первый раз слышу, что Мишку кто — то дразнил. А сынишка продолжает делиться с Гришкой.
— Я рассаду капусты выращу, всем продам, а Лешкиной бабушке бесплатно отдам. Докажу, что дети в капусте не заводятся. У меня тоже был папа… Только он нас с мамой… Потерял. Наверно.
Все относительно, в Мире нет ничего абсолютного. Буквально пару часов назад. когда бабушка позвонила сообщить, что меня незнакомый парень разыскивал, я до смерти перепугалась… А сейчас… Если Шведов не идиот, в чем я конечно сильно сомневаюсь, то может врубиться, что он и есть тот папа… Который Мишку потерял.
А мне по барабану, даже если этот придурок врубился! Для него ни — че — го не изменилось. Как говорит Милка, пусть живет. Главное подальше от нас!
Ставлю на скамейку ведро, сбрасываю пакеты. Бодро улыбаюсь бабуле. Даю понять, что все под контролем. Бабушка покачивает головой.
— Ну Лешка, с виду такой тихоня, слова не вытащишь. А оказывается… Дразнит исподтишка. Поговорю с его матерью.
— Бабуль не связывайся. Дети есть дети. Может домой пойдешь? Мы с Мишаней чуть позже поднимем цветы и продукты, — киваю на ведро и пакеты, — и шайбу погоняем.
— Воздухом подышу. — вздыхает бабушка и тихим шепотом добавляет, — шубка как на тебя сшита, мотоцикл страшный, а мотоциклист шикарный. Маш, ведь опасно, лед на трассах попадается, и что за удовольствие, на таком чудовище гонять.
— Адреналин бабуль, — шепчу в ответ.
— Клюшка у тебя классная, — доносится от байка, похоже Гриша решил отвлечь моего Мишаню от неприятной темы, — любишь хоккей? Я в детстве в Сокольниках занимался.
— Ух ты! Я тоже там занимаюсь! Пока одни подкаты… Когда пять лет исполнится, перейду в группу. Мне очень нравится! Маму только жалко…. Другие мамы в раздевалке говорят, что цены на занятия кусачие. Скоро вырасту, сам заработаю денег. Ты на меня не обиделся, что задорого хищную утку продал?