Параметрическая локализация Абсолюта

Липень Пилип

5. Чем отличается?

Он уже доедал рассольник, ложкой по стеклу, когда входная дверь негромко скрипнула. Снова кто-то из штатских, свои так не ходят, свои с хохотом и топотом.

– Кто там? – он поставил банку с супом в ящик стола и встал, торопливо заправляя рубаху.

Та самая девочка в красной куртке, лет десяти, серьёзная. Стала в проёме двери: здравствуйте.

– Здравствуй опять. Что у тебя? Случилось что-то?

– Дядя Витя,

вы верите в Бога?

– Нет, в Бога я не верю. Как тебя зовут?

– Вероника. А в золотую рыбку верите?

– Нет, тоже не верю. Вероника, если у тебя есть ко мне дело, то говори. На просто пообщаться у меня сейчас времени нет, – он нахмурился, склонил голову, напряжённо-нетерпеливая поза – поймёт, дети такое очень хорошо чувствуют.

– Дядя Витя, вы вот ни во что не верите, и мне тоже конечно не поверите, но я – воплощение Абсолюта! Я пришла, чтобы сделать вас счастливым. Я хочу выслушать ваши желания.

– Давай, давай, Вероника, иди, с мальчиками об этом поговори, а я уже старый, у меня у самого дети такие, как ты, да и занят сейчас очень, – он подошёл и легонько подталкивал её к выходу.

– А это видели? – она достала из широкого кармана диск с белой обложкой. Виктор скептично взглянул: негр и белая девушка наклонно летят в сидячем положении, руки подняты, как будто сдаются правосудию. Филип Гласс, Эйнштейн на пляже, опера!

– Аааа! – Виктор в восторге щёлкнул пальцами. – Вот оно! Наконец-то! Та самая мелодия!

– Ван-ту-фри-фо, ван-ту-фри-фо! – напела она, – Правда же?

– Так, ну-ка, что ты об этом деле знаешь? Давай, рассказывай, садись сюда, – он взял диск, а Веронику усадил на диванчик, – Ты этого человека знаешь? Грабителя? Откуда у тебя диск?

– Я знаю всё, что захотите, дядя Витя. Абсолют, понимаете?

– Вероника, давай без шуточек. У тебя родственники в этом гастрономе работают, например? Мама – продавщица?

– Продавщица, но не в гастрономе! И мама здесь вообще ни при чём. Смотрите, раз не верите.

Она помахала рукой, и за письменным столом вдруг стукнули, выдвигаясь, ящики, и оттуда стали взлетать диски, зависая и покачиваясь в воздухе. По алфавиту, спокойно отметил Виктор. Раньше у него не бывало галлюцинаций, и теперь он не вполне понимал, что нужно делать. Он украдкой дотронулся пальцем до носа, проверяя координацию. Диски выстроились в круг и повели медленный хоровод вокруг лампы под потолком, покачиваясь и поблёскивая. К ним присоединилась и банка с рассольником, ложкой о стекло. Виктор молча выглянул в окно – знакомый двор, берёзки, кусты, пятиэтажки, тучная дворничиха – во сне, например, так подробно не бывает. Чем отличается сон от галлюцинации?

6. Сон

– Ну хорошо, если вам так спокойнее, думайте, что это сон и галлюцинация! Тогда тем более – чего упрямиться? Просто расскажите, что вам нужно для счастья! –

Вероника поелозила на диване, как будто у неё чесалась спина.

Действительно, почему бы и нет? А может даже польза будет. Вот например Менделееву таблица во сне приснилась. Забавно – получается, я заснул? Разморило от супчика? И сейчас сижу за столом, голову на руки, и снится всё это. Хорошо.

– Хорошо, а как его зовут?

– Грабителя? Саша Стекло. Стекло – потому что Гласса очень любит, а гласс переводится стекло.

– Не знаю такого Саши. Он уже привлекался?

– Пока по мелочи, велосипеды, мобильнички, тетрисы.

– Тетрисы?

– Ну тетрисы, ну дядя Витя! Вы что ли не знаете тетрисы?

Виктор хмыкнул, он не знал никаких тетрисов. Но это же сон, правильно?

– А где его найти, ты тоже знаешь?

– Дядя Витя, вам не кажется, что мы теряем время?

– Не теряем! Считай, что мне это для счастья необходимо – преступника найти и изобличить. Кому-то деньги нужны, кому-то слава, а мне, например, вот такое!

Она кивнула и назвала адрес. Сурово сдвинув брови, Виктор засобирался: согнал складки рубашки назад, нацепил наручники, пристегнул кобуру. Сколько этот Стекло там ещё пробудет? До вечера, дядя Витя, можно не торопиться, давайте лучше дальше о счастье. Нет, нельзя терять ни минуты. Почему? Ну как почему, да хотя бы потому, что он например может весь коньяк выпить или с рук сбыть, и улик не останется. Пошли; ты погуляй, а я съезжу проверю адрес. Нет, я с вами! Ну хорошо, почему бы и нет, мы же во сне, пусть едет со мной. Перед выходом Виктор нащупал в кармане документы, ключи и по-хозяйски осмотрелся: диски и банка всё так же вели под потолком хоровод, кипятильник из розетки выключен. Порядок.

Они дошли до остановки и минут пять ждали трамвая. Виктор отмалчивался, то и дело проверяя реальность мира: трогал край куртки, глубоко вдыхал воздух, шевелил пальцами в ботинках. Почему трамвай, а не телепорт, дядя Витя? Нам пока на телепорты проездные не выдали. В трамвае он усадил Веронику на первое сиденье, а сам внимательно прислушивался к звонку, к дрожи поручней, к ускорению и замедлению, к бархатному мужскому голосу, объявляющему остановки.

7. Саша Стекло

Поплутав во дворах, они вышли к нужной пятиэтажке, задорно раскрашенной после капремонта. Какой номер квартиры, говоришь? Ага. Третий подъезд, первый этаж направо – глаз у Виктора был намётан.

– Ты подъезды умеешь открывать?

– А как вы думаете?

Кодовый замок тут же послушно пикнул. Жди здесь, Вероника. Нет, я с вами. Дверь направо была старенькая, с потёртым коричневым дерматином. Виктор позвонил. Тишина, потом смутный шорох – изнутри явно подошли и наблюдали. Виктор постучал согнутым пальцем в глазок: откройте, милиция!