Парашютисты японского флота
Шрифт:
Постоянно подбадривая друг друга, мы вкладывали в наше дело все свои духовные и физические силы и знания. "Стопроцентное раскрытие парашютов"! был наш лозунг. Мы работали с таким увлечением, что забывали даже о еде. Я всегда буду помнить коренастых, румяных ребят, которые неустанно трудились на аэродроме.
Таким образом, благодаря огромным усилиям с нашей стороны и деятельному участию летчиков нашей эскадрильи нам удалось добиться того, что парашюты стали раскрываться в 99 случаях из 100. Мы сбрасывали наших "дами" теперь уже 85 раз в день,
Испытания
Первые испытательные прыжки
Как можно представить себе чувство боязни, испытываемое в момент прыжка? Можно ли его сравнить с ощущением, которое бывает у человека во сне, когда ему кажется, что он проваливается в бездну? Прыгнувший с парашютом в воздухе может потерять сознание, во время рывка при раскрытии купола он может повредить себе шейные позвонки. Когда мы слышали подобные разговоры среди летчиков, нам становилось не по себе.
Командир авиаотряда Уэно убеждал нас в том, что все в конечном счете зависит от того, как будет вести себя в воздухе парашютист. Даже закаленного человека, если он, идя на решительный поступок, не будет убежден в благополучном исходе дела, ждет неудача;
не поможет ему тогда никакая закалка. Именно уверенность в успехе крайне необходима человеку, когда он идет на большое, ответственное дело.
Я готовился к первому прыжку, который должен был совершить на следующий день. Меня мучили сомнения:
"А что, если не получится прыжок?" Я не знал, как избавиться от этого неприятного чувства. Его могли побороть только выдержка и терпение. Именно терпение и выдержка дают человеку нужную закалку.
Итак, завтра прыжки, и каждый из нас думал только о них. Приближался час проверки нашей готовности - результатов всего того, что делалось до сего времени. Мысли каждого работали в одном направлении-благополучно совершить прыжок. И каждый старался не выдавать своего волнения. Выдержка была тем фактором, который обусловливал исход предстоявшего прыжка.
Мы положили на ночь в проверенные и подготовленные для прыжков парашюты бутылочки с сакэ {10} в качестве приношения богу и стали молить, чтобы он ниспослал нам хорошую погоду и благополучие. Некоторые перед тем, как лечь спать, еще раз тщательно проверили укладку парашюта.
Наконец, уставшие за день, но уверенные в завтрашнем успехе, мы погрузились в глубокий сон.
И вот наступило долгожданное утро 16 января 1941 года. Погода стояла чудесная. Дул слабый ветер. Мы с раннего утра были в приподнятом настроении.
Мне предстояло первым подняться в воздух на учебном самолете. И я гордился этим: это же был первый прыжок совсем еще молодых парашютных войск ВМФ.
Чтобы
Вот самолет уже набирает высоту, в поле зрения показывается величественная гора Фудзи. Ее заснеженная вершина как-то по-особенному блестит в ярких лучах восходящего солнца, которое огненным шаром медленно выкатилось из-за волнистой кромки океана.
Я испытываю неописуемый душевный подъем; мне хочется прыгнуть и устремиться к излучающему особую теплоту сверкающему шару. Наконец, я прихожу в себя и отбрасываю это странное желание. И вот уже самолет над зданием командного пункта. Различаю группу стажеров, а поодаль, на вышке,- группу присутствующих на испытании высокопоставленных чиновников и офицеров, среди которых находится и командир базы Йокосука.
Самолет немного накреняется, делает разворот и ложится на заданный курс.
За спиной у меня парашют, которым пользуются паши летнабы.
Вскоре самолет делает круг и, оставляя сзади гору Фудзи, направляется в сторону океана. Впереди аэродром.
Летим со скоростью 130 км/час, высота-350 м. Подбадриваемый капитан-лейтенантом Когава, я подхожу к люку. Мичман Кавасима держит в руке белый сигнальный флажок, которым он по указанию летчика должен подать мне сигнал. Спускаюсь в узкий люк, держась обеими руками за края, опускаю ноги, и вот я наполовину вишу в воздухе. Стоит мне только ослабить пальцы рук, и я провалюсь в воздушную бездну, а она уже засасывает меня, тело охватывает стремительный поток холодного январского воздуха, по щекам пробегает легкая дрожь. Холодный ветер бьет в ноздри, захватывает дух.
Приближается граница аэродрома, вот мы уже над центром аэродрома, проходим над взлетно-посадочной полосой, подходим к расчетной точке отделения.
Взметнулся белый флажок-сигнал "Пошел!" Один миг, но как он мучителен, и я теряю контроль над собой. Тело вдруг делается легким. В воздухе пытаюсь управлять полетом. Что-то белое слегка касается меня. "Одна, две, три, четыре..." - считаю про себя секунды. Вдруг слышу хлопок, чувствую встряхивание, и надо мной появляется необыкновенный белый свод.
Парашют раскрылся! Вижу, как от купола ко мне тянется пучок строп.
Мне почему-то хочется подтянуться на стропах, но я подавляю это желание, боясь запутаться и навлечь беду.
Я чувствую себя самым счастливым человеком на свете. Так вот он каков прыжок с парашютом. Поистине не так страшен черт, как его малюют!
Смотрю в сторону командного пункта - мне аплодируют. Даю сигнал: "Динамический удар не страшен; все в порядке!"
Больше всего мы боялись того, что от динамического удара может произойти повреждение шейных позвонков.