Паразиты: Пророк
Шрифт:
Водитель БТР не рискнул прорываться прямо к баррикаде, как изначально хотел. Бутылка с зажигательной смесью приземлилась буквально в нескольких метрах впереди, в качестве предупреждения. Вскоре подъехали внедорожники. С кривой улыбкой на лице майор Лагранж выбрался из машины. Вместе с Патриком они преодолели баррикаду. Левый глаз офицера дернулся.
За тремя слоями машин прямо на восточной авеню были выкопаны ямы шириной три с половиной метра, длиной в семь метров и глубиной в два метра. На другой стороне от них были по три друг за другом вертикально забетонированы в асфальт высокие тротуарные
— Ты от нас защищаешься, Марсель? — бессильно спросил мужчина, у подошедшего парня.
— Как такое может быть? — удивленно воскликнул тот. — Это — чисто показуха. Если военные решат напасть на лагерь, то мы можем только бежать, сверкая пятками. Но надеюсь, что военные не будут стрелять из пушек лагерю, в котором десятки тысяч мирных жителей.
— Точно не будут! — всем своим видом гарантировал Лагранж.
— Это ты не будешь, — ткнул ему пальцем в грудь парень. — Ты не можешь обещать вместо своих начальников и коллег.
Майор задумался, но не стал возражать. Втроем они прошли дальше. На месте предыдущей баррикады, к которой они подъезжали в первый раз, был установлен металлический забор за толстой кирпичной стеной. Пока что стена была высотой в метр, но ее все еще строили. Забор же был довольно крепким на вид и высотой в три метра. По верху забора шла колючая проволока.
— Выглядит довольно внушительно для гражданского пункта обороны, — одобрительно проговорил майор.
Они прошли в усиленную металлом боковую дверь углового ресторана и, пройдя через него, появились позади баррикады.
— Только против низкоуровневых зомби, — пожал плечами Марсель. — Эволюционированные могут перепрыгнуть, если постараются.
Лагранж и его адъютант сразу стали хмурыми. Вероятно, вспоминая что-то плохое.
— Тут вот какое дело, — сказал офицер. — Я внял твоему совету, и ты действительно оказался прав.
— Какому из? — спросил парень.
— Про то, что правительственный лагерь может оказаться не лучшим местом для жизни, — с кислой улыбкой проговорил мужчина. — Это уже начало проявляться. Простым беженцам выдают по четвертинке ржаного хлеба в день. Плохо приготовленного ржаного хлеба, в котором чувствуется вкус отрубей, и после которого песок хрустит на зубах. Чиновники же едят вдоволь. Вчера они тайно организовали фуршет для видных лиц лагеря, пригласив и меня. Дорогое вино, икра, бифштексы. Я такое не ел, даже в прежние времена. Засохший белый хлеб, недопитые бутылки алкоголя и едва надкушенные мясные деликатесы потом были вывезены на грузовиках и выброшены на свалку за пределами города, чтобы гражданские не знали. Я специально узнавал потом у солдат сопровождающих грузовики.
В самом лагере обстановка с безопасностью также так себе. Всех приходящих беженцев досматривают. Огнестрельное оружие забирают. Также забирают консервы, колбасы, лапшу и значительную часть другой еды, если таковая найдется. И сигареты. Много случаев грабежа и изнасилований, даже убийств, но у полиции, занятой уничтожением
— Информация устарела, — пожал плечами молодой человек, показывая вид того, что он не удивлен. — Теперь мы кормим часть людей. Но они должны стать наполовину заключенными. Чтобы не бегать вокруг и не создавать проблем моим людям.
— Как это, заключенными? — спросил Лагранж, нахмурившись.
— Мы предоставили им коммунальные квартиры, в которых по спискам должны проживать два человека на комнату, — пояснил Марсель. — Они не могут выходить за пределы квартиры в иное время, кроме похода в столовую. Но взамен мы кормим их три раза в день.
— Понятно, — кивнул майор. — Ты все еще придерживаешься принципа не принимать в члены лагеря тех, кто не убивает зомби?
— Я буду придерживаться этого принципа, покуда жив я и мой лагерь, — широко улыбнулся Макс. — Кстати, к вам вчера и сегодня Система присылала одиннадцатилетних детей?
— Да, что-то об этом упоминалось на собрании, — ответил офицер. — Но их было немного, всего пять ребятишек, кажется.
— А у вас много бойцов, сражающихся с зомби в ближнем бою? — почесав подбородок, спросил парень.
— По сравнению с обычными солдатами, не так уж и много, — сказал Лагранж. — Три сотни. Или четыре. Больше половины из них присоединились уже после формирования лагеря, силой пробившись к нам.
— А они нашли своих родителей? — глядя офицеру прямо в глаза, спросил Марсель. — Ты можешь отправить их мне, если они согласятся?
— Что ты хочешь с ними сделать? — посерьезнев, спросил мужчина, его рука едва не дернулась к пистолету.
— Я хочу сделать из них вот кого, — молодой человек показал в сторону проходящей мимо группы детишек.
Те были облачены в защитную униформу, на которой было много пятен крови. Легкой трусцой дети подбежали к пожарной машине, из которой их полили сильно хлорированной водой. Затем дети сняли слегка промытую форму, оставив ее сушиться на стойке. После чего они разделись до трусов и передали внутренние защитные костюмы другой группе детей. После чего первая группа оделась в обычные тренировочные костюмы и трусцой побежала в сторону отдельного ресторана. Там будто бы было разделение на два мира.
С одной стороны были вялые и поникшие сотни людей, укутанные в плащи и куртки, стоящие в очереди за простой похлебкой или поедающие ее с пустотой в глазах. С другой стороны были бодрые и здоровые молодые и старые люди в тренировочных костюмах, получавшие первое, второе, салат и компот или чай с печенькой. Хотя была очень и было несколько прохладно, но они даже не вздрагивали от порывов ветра, уплетая три блюда быстрее, чем люди на противоположной стороне одну тарелку похлебки. А посередине между ними был невысокий деревянный забор, разделяющий два мира и визуально закрепляющий контраст.