Парцифаль

Кого склоняет злобный бес

К неверью в праведность небес,

Тот проведет свой век земной

С душой унылой и больной.

Порой ужиться могут вместе

Честь и позорное бесчестье.

Но усомниться иногда -

Еще не главная беда:

Ведь даже и в утрате веры

Возможно соблюденье меры.

Найдется выход для сердец,

Что не отчаялись вконец...

Иные люди, как сороки:

Равно белы и чернобоки,

И в душах этих

божьих чад

Перемешались рай и ад,

Оставив два различных цвета,

Из коих каждый есть примета...

Но тот, в ком веры вовсе нет,

Избрал один лишь черный цвет,

И непременно потому

Он канет в ночь, в глухую тьму.

А не утративший надежды

Рядится в белые одежды,

И к праведникам он примкнет...

Но всяк ли мой пример поймет?

Нет, строки, что сейчас прочли вы,

Для глупых слишком торопливы,

Чтоб их в сознанье удержать.

Так заяц тщится убежать,

Когда свое изображенье

Узрит в зеркальном отраженье.

(Меня наш Готфрид понимает,

И все ж он «зайца» не поймает,

Хоть Готфридом воспет Тристан!)

Но разве зеркало – обман?!

Стекло покрыто сзади цинком,

Чтоб отражаться в нем картинкам

Да и явлению любому...

Во сне мерещатся слепому

Черты неясного лица.

Но – жаль несчастного слепца!
–

Изображенье тут же тает,

Поскольку зренья не хватает...

И мной зачитанные строки

Об оперении сороки

Содержат попросту намек

На образ, что весьма далек

И кажется неуловимым...

Считаю я необходимым

Здесь привести на свой манер

Хотя б еще один пример.

Допустим, вы щипать мастак,

А все ж не выщипать никак

Вам волоска с моей ладони:

Со дня рожденья и дононе -

Могу сказать наверняка -

Там не растет ни волоска.

В чем суть подобного примера?

В том, что всего важнее – вера!

Есть волосок, нет волоска -

Была бы вера высока!..

...Кому не хочется из вас

Узнать скорей, о чем сейчас

Пойдет сие повествованье?

О встрече или расставанье,

О бегстве в ночь, покрытом тьмой,

О возвращении домой,

О славе или о пороке,

О том, добры мы иль жестоки,

О всех превратностях судьбы

В разгар немыслимой борьбы

Меж черной мглой и ясным светом...

Кто устоит в боренье этом,

Спасенью душу отворя?

Для тех старался я не зря,

Кто ничего не проморгает.

Пусть эта повесть помогает

Им в жизни истину найти,

Фальшь и неверье отмести,

Тем избежав мучений ада,

И знать, что высшая награда

Вернейшего из верных ждет...

Рассказ о Верности пойдет,

О настоящей, не фальшивой...

Порой бывает верность лживой,

Такая верность

коротка,

Что хвост у одного быка,

Нет, ошибаюсь, у коровы.

Она сбежала в глубь дубровы,

Укус не выдержав слепня...

Примеров много у меня.

На сем вступление кончаю.

Все, что сказал, предназначаю

Отнюдь не для одних мужчин.

Нет, признаюсь не без причин,

Что все мои призывы к вере

Должны касаться в равной мере

И наших женщин дорогих.

Не дурно, чтобы и у них

Яснее стало пониманье,

Что значит доброе деянье,

Кого им надо предпочесть,

Чтоб подарить любовь и честь...

. . . . . . . . .

Ну, а теперь сочтем уместным

Начать о доблестном и честном,

О гордом рыцаре рассказ...

Услада он для женских глаз,

Для сердца женского – утеха.

Ничто герою не помеха.

Отвагой славен, он потом

Еще прославится умом.

Он ни в одном лихом сраженье

Еще не ведал пораженья,

А все, что дальше будет с ним,

Мы постепенно объясним,

С теченьем нашего рассказа

Но по порядку, а не сразу...

...Издревле у племен романских,

А нынче также у германских,

Весьма суровый есть закон.

В своих статьях содержит он

Наследных прав установленья:

Коль умирает властелин,

Его корону и владенья

Приобретает старший сын. 1

А младший, тот, лишась всего,

Не получает ничего.

Так у родительского гроба

Вскипают вмиг вражда и злоба.

Садится старший на престол,

А младший брат, с отцом прощаясь

В отверженного превращаясь,

Бредет по свету, нищ и гол.

Нет, мы отнюдь не против старших

Достойных сыновей монарших.

Напротив, вот вам крест святой,

Мы всей душой приходим в ярость,

Когда беспомощную старость

Отягощают нищетой.

Здоровье юности дано!

Младые не страшатся бедствий,

Но им отказывать в наследстве

Несправедливо все равно.

Где тот король, тот князь и граф,

Который вник бы в наши просьбы,

И младшим детям не пришлось бы

Скитаться без наследных прав!