Паренек из Уайтчепела
Шрифт:
Превозмогая слабость и тошноту, плескавшиеся внутри, Джек попытался двинуть руками, но ни одна даже не шевельнулась, зато дрогнули веки – и слабый свет ударил в глаза. Он заморгал, смаргивая мнимый песок, и различил силуэт женской головки, заслонявший свет от окна.
– Здравствуй, Джек, – прошептал тот же голос. – Узнаешь меня?
– Этель Эвардс, – прошептал он неподатливыми губами.
– Знала, что ты меня вспомнишь, – довольным тоном откликнулась девушка. – Я бы обиделась, будь по-другому. – И ее пальцы, лаская, скользнули, по коже щеки. Джек повел головой, отстраняясь, но слишком вяло,
И вдруг вспышкой: Аманда. Где Аманда?
Он дёрнулся, отмечая вдруг обрётшие четкость детали: полутемный кузов кареты, хищную, как у акулы, улыбку Этель, хмурый взгляд мужчины напротив, а подле него – Аманду с кляпом во рту. Его в один миг опрокинуло в прошлое, в тот самый день, когда он впервые увидел её в доме Мейбери... Снова кляп, снова испуганный, но не утративший огня взгляд, снова во власти человеческого безумия.
– Что ты хочешь? – спросил он их похитительницу, глядя, однако, по-прежнему на Аманду. – Что ты хочешь? – повторил много громче.
От страха не за себя – за Аманду скрутило нутро. Голос дрогнул, выдавая эмоции... И красивое, словно ангельское лицо, озарилось мнимым ангельским светом. Столь же обманчивым, как и внешняя оболочка красавицы...
– Я хочу вернуть то, чего когда-то лишилась по твоей, Джек, вине, – сказала она. – Стать богатой, и ты мне поможешь.
– Причем здесь Аманда? Отпусти её.
– Ай-яй-яй, полагаешь меня полной дурой, Джек Огден? – Девушка ткнула в него кончиком пальца. – Кому, как не мне, известно о том, что ради своей ненаглядной Аманды ты горы свернёшь. А я так долго планировала, ждала, что теперь момента не упущу... – Глаза ее сделались злыми, улыбка схлопнулась в один миг. – Если хочешь, чтобы мисс Блэкни жила, исполняй, что я скажу. В противном случае... – Тонкий стилет блеснул в её пальцах. Мисс Эдвардс подалась к Аманде и приложила тонкое лезвие к ее шее... – В противном случае, – повторила она, – миссис Уорд упокоится подле супруга.
– Не трогай её, – Джек сглотнул вставший в горле комок. – Я сделаю всё, что ты хочешь. Объясни только, что...
Карету качнуло на кочке, стилет у горла Аманды ткнулся ей в кожу, мгновенно прорезая её. Алая капля вспухла и заскользила по бледной коже...
– Ох, как неловко! – наигранно повинилась мисс Эдвардс. – Всё эти дороги... – Она вынула кляп изо рта девушки и прижала его к её ране. – Простите, миссис Уорд, видите, как легко сделаться мёртвой! Всего лишь миг – и конец. Берегите себя! – проворковала она.
Аманда прошлась по ней хлестким взглядом и холодно осведомилась:
– Чего именно вы хотите от Джека?
Брови девушки вскинулись.
– Сколько страстной заботы! Кто бы подумал?! – И уже без улыбки: – Вскоре он всё узнает. А пока немного терпения... – Бег кареты замедлился, и Этель выглянула наружу. – Мы на месте, – констатировала она и поглядела на своего молчаливого спутника. – Размести наших гостей с максимальным комфортом, – велела ему.
Буквально через минуту карета остановилась, и мисс Эдвард первой выпорхнула наружу. Аманда с Джеком последовали за ней, конвоируемые мрачным детиной с устрашающим
А местность вокруг расстилалась волшебная, как на картинке: близкие пики заснеженных гор, уходящих под самые облака, хвойный лес, темный, густой, с шепотком лесного ручья где-то в низине, птичьими трелями и терпким аромат хвойных смол, от которых щипало в носу.
И посреди всего этого старый сруб, покосившийся и заброшенный, то ли бывшая почтовая станция, то ли дом лесника, в любом случае, – их нынешнее прибежище.
Аманда с Джеком шли рядом, плечом к плечу, в один миг посмотрели друг другу в глаза, и Аманда вдруг прошептала:
– Джек, не слушай её, умоляю. Эта девушка совершенно безумна! Что бы она для тебя ни придумала, это чистой воды самоубийство. И ты не должен идти на него ради меня...
Джек покачал головой.
– Не согласись я, она покалечит тебя. Полагаешь, я смогу с этим жить? – Мучительно-горький тон его голоса, мрачный взгляд и поджавшиеся враз губы – все это одновременно говорило лишь об одном: он никогда не пойдет на такое. Не станет спасаться ценой её жизни! И очень плохо, если она этого не понимает...
Если не знает, что Аманда Блэкни Уорд и есть вся его жизнь!
– Джек, – она подалась к нему, соприкоснувшись плечами, нырнула глазами в глаза, глубоко, до самого сердца, и прошептала, как будто на нём расписавшись: – Я люблю тебя. Так люблю, что...
Окончание фразы вышибло из её горла сильным ударом, швырнувшим Аманду на пол. Опрокинутый хлипкий стул, на который она налетела, больно врезавшись в тело, рассыпался на куски, и сама она тоже рассыпалась, судя по ощущениям... Опрокинувшись на живот со связанными руками, она приложилась о пол плечом, бедрами и проехалась по щербатым доскам щекой. Не успела и вскрикнуть, так быстро всё это случилось, – закричал только Джек.
Она слышала его голос, но как будто издалека... Оглушенная, с переломанными костями (именно так она себя ощущала), лежала мешком на полу и пыталась понять, жива ли ещё.
Ранка на прокусанном языке наполнила рот привкусом крови...
– Аманда! Аманда! – Джек звал её, извернувшись всё так же со связанными руками, а детина-молчун тянул его вверх, выворачивая те из суставов.
– Что случилось? – послышался металлический голос Этель. – Что ты сделал? – посмотрела она на подручного, словно знала, что всё дело именно в нём.
И он промычал низком тоном, словно ухнули своды угольной шахты:
– Эти оба шептались. Она, – взгляд на Аманду, – могла что-то ему передать...
– Идиот, у них связаны руки. К тому же мы их обыскали! Ты сам это сделал... Забыл?
«Идиот» поглядел из-под нависших бровей насупленным взглядом.
– Подними её, живо. И запри их уже, как положено! Руки не распускай, – добавила угрожающе. – Эти двое нужны мне живыми.
Детина подхватил Аманду на руки, и где-то внутри её тела зазвенело осколками стекол, словно разбился витраж или хрупкая ваза. Она застонала, сглатывая слюну, от которой ее замутило, и ощутила, что плачет: щеки заледенели от скользнувшего по ним воздуха.