Парейдолия
Шрифт:
Дверь хлопнула, и Луговской вышел в коридор, оставив одинокого майора застывшего посередине комнаты наедине со своими мыслями.
* * * * *
В парке на Чистых прудах было людно. Переодетый в гражданское Анатолий сидел на лавочке и потягивал безалкогольное пиво неторопливо поглядывая на людскую суету. Присевший рядом Алексеенко закряхтел, поправляя всё ещё перебинтованную руку.
– - Что,
– - безучастно спросил Горчаков.
– - Лучше. Вот, к врачу сейчас бегал, менял слои, говорит, на днях снимут повязки. Почти не болит, но пока тревожить нельзя. Но по всей видимости, рубцы останутся.
– - Эх, Гриша, это подарок тебе на всю жизнь.
-- Ага, на память. И бедро всё не проходит, синячище там капец, видать серьёзно я на ту ветку напоролся.
– - До свадьбы заживёт.
– - Хех...
– - капитан усмехнулся и замолчал. Затем, глядя куда-то вдаль, спросил:
– - Так что значит, правда что ли наш герой на Нобеля тянет?
Горчаков поёжился.
– - Не знаю, Гриша, не знаю... всё со слов профессора. Но в любом случае парень талантлив, несомненно. Я слушал Луговского, пытаясь переварить, то, что он мне сказал... всё это очень странно, если честно. Верить ли -- я не знаю. Все эти гистограммы, суперструны, М-теория, бог весть что. С одной стороны, наша задача просто поймать его и завести дело, но с другой...
– - Что с другой?
– - Кто он. Что он. Знаешь, никогда в моей практике меня так не интересовала личность подозреваемого, как сейчас.
– - А как меня-то.
– - Я серьёзно. Вот какие мотивы у него, а? Ведь с такими знаниями действительно мог уже стать новым Эйнштейном в каком-нибудь, в Кембридже преподавать, исследовать, а чем занимается? Ерундой какой-то, опасной, глупой ерундой! И зачем?..
– - Ты же говорил, он в психушке лежал?
– - Ну, много кто лежал, это не объяснение. Тем более не по шизе, а нервный срыв, что-то типа того. Это навряд ли объясняет его поведение. Да и в конце концов, раз копии программ с ним, почему он не уедет из России и гадит от куда-нибудь из-за бугра? Почему он остаётся здесь, продолжая рисковать?
– - Ох, знаешь, Толя, ты себе этих вопросов можешь сотни задавать, и всё же я рекомендую тебе не ломать сейчас голову. Наше дело поймать, а допрос уж всё покажет.
– - Это понятно. Просто ещё раз напоминаю нам же, что имеем дело с человеком, которого надо беречь, как это ни странно звучит.
– - Выходит, что да. Хотя жаль, я бы при встрече с удовольствием пристрелил.
– - У тебя ещё будет кого.
Горчаков встал с лавочки и указал жестом на дорожку. Алексеенко тоже поднялся и они медленно пошли вдоль бульвара. Снующие дети, кричащие подростки, целующиеся парочки, прибухнувшие мужички и неспешные старушки огибали потоком медленно идущих сотрудников ФСБ, словно пытаясь их закружить, увлечь вместе с собой, вырвав из пут старых, застоявшихся мыслей.
– - А знаешь что, Толя.
– - сказал капитан.
– - Если всё, что говорил профессор правда, быть нашему пациенту на службе... у нас.
Горчаков шёл молча сжав зубы и сосредоточенно глядел вперёд.
– - А что ты думаешь, его ожидает? Посадить, вот так вот, как всех, это вряд ли. А Ватутич да генеральный уж точно такую рыбу не отпустят, самим пригодится. Эй, чего молчишь? Разве не согласен? Такие мозги,
– - Родины, ага...
– - еле слышно промолвил Горчаков и продолжал задумчивое движение, пустым взглядом впиваясь в асфальт.
– - Хм, что-то гляжу, ты не рад. Ну да ладно, это уж всё равно не мы решать будем, наше дело маленькое.
Анатолий ничего не сказал, допил бутылку и выкинул в урну.
– - Знаешь, мне домой пора. Устал сегодня.
– - Что-то резко ты. Ну ладно, как хочешь, до завтра.
Горчаков пожал капитану руку и быстрым шагом пошёл в сторону остановки.
Утро для майора началось позже всех и в рабочем кабинете он был только к полудню. Неспешно разложив свои вещи и включив компьютер, Горчаков приступил к написанию плана нового слежения и перехвата своего главного подозреваемого. Сопоставив новые данные и проанализировал информацию он принялся перечислять возможные места появления Рябы, а также способы детекции его мобильных устройств. На основании данных, полученных от Ницмана, мобильное устройство с высокой долей вероятности будет обнаружено при первом выходе в сеть. То, что после последней погони он не залёг на дно, не скрылся, но даст о себе знать, и очень скоро, сомневаться не приходилось. Психологический портрет Евгения Рябы уже вырисовывался в сознании майора в более-менее чёткий образ. Парень пойдёт ва-банк, это уж точно. Сейчас главное, не вспугнуть и дать ему сделать то, что хочет, поймав его там, где не ожидает.
Просмотрев ещё раз данные по Дубраве и астрофизическому отделу, и не обнаружив новых интересующих сведений, Горчаков уже по традиции, посетил известные форумы фотографов, засветившиеся паблики в соцсетях и конечно же, аккаунт Кота Мёбиуса. Картина и на этот раз была стандартной -- куча новых комментариев пользователей, какие-то глупые смешные картинки, бурное обсуждение NewVision и всё что с ней связано, и как обычно, тонны бессистемных догадок и предположений, которые поначалу интересовали Горчакова, и он даже пытался найти в некоторых из них рациональное зерно, но затем они быстро наскучили ему по причине полной не проверяемости.
Внезапно зазвонил служебный телефон и Анатолий с неохотой поднял трубку.
– - Да... Да, товарищ полковник, на месте, пришёл вот. Хорошо, сейчас зайду.
Горчаков повесил трубку и лениво встал с кресла.
"И чего ему ещё надо?" -- пробормотал он выходя за дверь.
Горчаков зашёл в кабинет полковника без энтузиазма, не ожидая ничего необычного.
– - Что случилось, Виктор Васильевич?
– - Присядь, Горчаков.
– - Уманец жестом указал на стул.
Горчаков медленно сел, уже ожидая что-то неладное. Полковник подошёл к столу, взял лист формата А4 и протянул Анатолию.
– - Вот, ознакомься.
– - спокойно сказал полковник.
– - Приказ от директора Федеральной Службы. Ты отстранён от расследования. Дело переводится Ирисову.
Горчаков несколько секунд молчал, глупо уставившись на бумагу, словно ничего не понимая, затем поднял взгляд на полковника.
– - Чего?.. Ч..чего? Но...
– - Ну, Анатолий Юрьевич, не я решаю, вот сам видишь, бумага есть бумага. Сегодня пришло.
– - Уманец зашагал по кабинету гладя рукой висок и уперев взгляд куда-то в стену.