Пари куртизанки
Шрифт:
— Неужели, леди Амелия? — Он еле заметно улыбнулся. — Но что до нашего собеседования, мы уже разговаривали прежде, хотя и совсем немного. Это произошло у графа Куинтона, во время обеда по случаю первой победы его сына на скачках в Ньюмаркете или что-то вроде того. Год назад? Вы помните тот день?
Еще бы! Крэнли тогда застал ее одну в дальнем конце конюшен и целовал до тех пор, пока она едва не задохнулась. По правде говоря, не могла отдышаться еще минут пять. Это была их двадцать вторая встреча, и никто, как обычно,
Кроме, возможно, герцога Эденхема.
— Да, герцог, — ответила она. — Боюсь, что забыла имя победителя.
— Полагаю, дорогая моя, что победительницей в тот день стала Амелия Кавершем, — ответил Эденхем. — Но не буду терзать вас. Я лишь хочу, чтобы вы знали, что я искушен в матримониальных вопросах, и если могу предложить вам свою помощь, то полностью в вашем распоряжении.
Это звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но что ей делать с этим упрямцем? Как может Эденхем, как и любой другой, помочь ей заставить Крэнли капитулировать?
— Вы полагаете, что все знаете о моих мыслях и намерениях? — Она слегка подалась вперед и заставила себя взглянуть ему в глаза — тоже карие, но не такого оттенка, как у Крэнли.
— Я ведь не думал, что вы заинтересованы в более близком знакомстве, леди Амелия, независимо от интриг, которые вызвали ваши собеседования. Скажите мне, что они дали вам, кроме знания, что теперь вы еще больше нуждаетесь в Крэнли, чем прежде?
Она горько усмехнулась.
— Я хочу извиниться за чрезмерную прямоту, — ответила она, — но вы должны понять: моим самым большим желанием с тех пор, как я покинула детскую, был титул герцогини. И я не делала из этого секрета. Поскольку это правда, то при чем здесь лорд Крэнли? Он не имеет этого титула и вряд ли его получит.
Эденхем лишь усмехнулся и кивнул в знак согласия.
— Это леди Далби посоветовала вам использовать список и собеседования, не так ли? — спросил он.
— Вы правы, — ответила Амелия, не зная, почему доверяется этому человеку. Возможно, потому, что герцог молчал, хотя ему было известно об их отношениях с Крэнли уже больше года. — Скандальное предложение, не правда ли? Но похоже, что для меня это единственный оставшийся выход. Добродетель не слишком помогла.
— Ну не такая уж чрезмерная! — лукаво возразил он.
Амелия замерла.
— Простите, я не думала, что у вас такое низкое мнение обо мне и лорде Крэнли. Поцелуй не является знаком непорядочности или нескромности. Если бы я считала иначе, то никогда не позволила бы подобного, как и лорд Крэнли, который, бесспорно, является человеком чести.
— Конечно, — согласился Эденхем. — Глуп тот мужчина, который станет утверждать обратное.
— Благодарю вас за поддержку, герцог, — ответила она, поднимаясь на ноги. Эденхем встал вслед за ней. — И за это маленькое собеседование. Полагаю, что я не ошибаюсь, говоря, что мы прекрасно поняли друг друга. Это было
— Лишь добавит блеска моей славе. — Он рассмеялся. — Но не могу ли я помочь вам чем-либо? Нет ли способа, которым я могу подтолкнуть лорда Крэнли действовать в нужном направлении?
— Боюсь, что не могу ничего придумать. Я вовсе не буду против выйти замуж за герцога, — сказала она, — потому что всегда хотела этого. А потом Крэнли поцеловал меня. — Амелия едва не заплакала, что было бы совсем не к месту. — Полагаю, я не слишком умна, если позволила такой, казалось бы, безделице нарушить свои планы, но так уж случилось, а лорд Крэнли весьма упрям, не желая…
Как сказать это? Он поцеловал девушку, смутил ее покой. Она оправдала себя, но не смогла забыть его губы. Ей следовало бы твердо придерживаться своего решения выйти за герцога, несмотря на все поцелуи. Но мысли все время возвращались к Крэнли.
Что тут можно было поделать? Он подчинил ее своей воле, но, помимо поцелуев, не предпринимал ничего. Амелия, безусловно, могла бы заставить его скомпрометировать себя и тем самым все уладить, но Крэнли не шел на это и все осталось как прежде.
Он должен был понимать все правильно — поскольку она продолжала целоваться с ним, это наглядно демонстрировало, что девушка не примет предложения ни от кого, кроме него.
Но он не предложил ей руку и сердце.
Ни после первого поцелуя, ни после пятьдесят первого.
Это разбивало ее сердце, без преувеличения. Сказать, что после их встреч она склеивала себя по кусочкам и продолжала улыбаться, — что ж, Амелия не будет отрицать этого.
Кто бы мог подумать, что выйти замуж окажется так сложно?
— Понять вас? — продолжил Эденхем, завершая ее мысль о коварстве Крэнли.
— Да. Именно, — ответила она, поскольку это было самым лучшим объяснением.
— Возможно, есть способ заставить Крэнли преодолеть его упрямство, — задумчиво произнес Эденхем. — Ну что ж, нас, наверное, заждались? — Как ни странно, чем ближе они подходили к двери, тем отчетливее слышались какие-то непонятные звуки. Неужели снова драка?
Она не видела никаких причин, по которым можно было опровергнуть это предположение. Стоило лишь вспомнить вечер, когда была скомпрометирована Луиза.
Как только она подумала о кузине и ее счастливом браке с мужчиной, который так удачно соблазнил ее, как Крэнли вихрем ворвался в гостиную.
Амелия едва не подпрыгнула от неожиданности. Эденхем взял ее ладонь и положил на свою руку, затем сердечно улыбнулся Крэнли:
— Послушайте, вы не видели герцога Олдрета? Я должен немедленно поговорить с ним. Леди Амелия и я достигли полного взаимопонимания.
— Вы лжете! — почти прокричал Крэнли. Это было даже оскорбительно в определенном смысле.