Пари на мажора
Шрифт:
– Кто там у тебя? – это Корнеев спросил, на сумку поглядывая.
– Тиффани, – гордо заявила Вика, демонстрируя нам песика с розовым бантом на голове.
В любой другой день я бы умилилась, видя эту картину, но сейчас сработал совершенно не тот рефлекс. Надо спасать Мирона! Он же до ужаса боится маленьких собачек.
– Так, женщина, зверя своего уберите, и побыстрее, – грозно заявила, а сама посильнее руку Корнеева сжала, мол, не бойся, рядом с Васей не пропадешь. Я рядом, и сейчас все закончится. – Сюда нельзя
– Кто сказал?
– Я говорю. Живо на выход, пока я охрану не позвала.
– Как ты со мной разговариваешь?
– Нормально я с вами разговариваю. Даже на «вы», если не заметили. Поэтому, пока еще на дружеской ноте, прошу вас уйти.
Так, Корнеев немного на стуле отодвинулся. Ближе к окну, подальше от зверя. Смотрит на меня, будто не верит в происходящее. Чего он? Я же помню про его страх. Не забыла.
Голову поворачиваю и взглядом на собачку натыкаюсь. Какие глазки. Бантик еще этот.
Прости, щеночек, но я Корнеева выбираю.
– Мирон, дорогой, объясни своей подружке, что со мной нельзя разговаривать в таком тоне.
Она меня не понимает, что ли?
Как еще разжевать?
Гав. Гав.
– Охрана! – заорала, когда ничего умнее придумать не могла из-за отсутствия времени. – Охрана!
– Ты что творишь? – снова визжит. – Мирон!
– Да чего вы к нему прицепились? Я с вами общаюсь! Я! Со мной разговаривайте. И шаг назад сделайте, пока я вас не сдвинула.
Ладно, может, и перегнула немного, но я же за Корнеева беспокоюсь. Страх, он такой, потом кошмары замучают. По себе знаю. Если паука увижу – все. Сон пропадает, и везде эти гады мерещатся.
– Девочка, ты мне угрожаешь, что ли? Да я таких, как ты…
Ой, разговорилась.
– Нет. До угроз я еще не дошла. Но к этому все идет. Еще раз: или вы уносите своего зверя, или я выношу вас. Выбирайте, пока есть возможность.
Наверное, по моему лицу было понятно, что я здесь не шутки шучу, потому что тетка все-таки отошла. Ух, а гонора сколько было. Но с такими только так и надо. Свой гонор показать, только тогда поймут, что лучше не связываться. Зря она с собачкой пришла и назвала меня сестрой Мирона. Ох, зря.
Так, а чего она стоит?
– Охрана!
Гав.
– Замолчи! Мирон, ты собираешься хоть что-то сказать?
Корнеев ухмыльнулся.
– А должен? По-моему, Василиса все сказала. Вик, расходимся. Я тебе не советую против Мамаевой идти.
– Мамаевой? – удивилась Вика. – Подожди… Дочь Глеба? Ну и семейка.
Оу, она и отца моего знает?
Так бы узнать откуда, но тетенька голову задрала и гордо к лестнице потопала.
Убедившись, что она все-таки уходит, а не отходит, чтобы натравить на нас свою злую собаку, я вернулась обратно на свое место.
Смотрю на Мирона, а он смеется.
На стуле откинулся, ноги вытянул и смеется.
– Корнеев, что с тобой?
– Со
– Не смейся.
– Я не смеюсь.
Ага. Ну я же вижу. Не слепая. Даже не сдерживается. Ржет как конь.
– Прекрати, или я не поленюсь и верну ее.
– Не. Не надо.
И правда ржать прекратил.
– То-то же. И вообще, мог бы и спасибо сказать.
– За что?
– В смысле? Она же с собакой была.
– И что? Я видел. У нее их две, кажется.
Это прикол какой-то?
На всякий случай еще раз повторяю:
– У нее в сумке была маленькая собачка. Тиффани. Она ее сама так назвала.
– Я видел, – все так же спокойно отвечает он.
Смотрю на парня недоверчивым взглядом.
– Так, Корнеев, ты издеваешься надо мной? Ты же собак маленьких с детства боишься. И я тебя только что спасла.
– Чего? – наклонился он. – Кого я боюсь?
На актерские курсы ходил, что ли? Почему так убедительно удивляется? Или с памятью проблемы? Так ничего. Мне несложно напомнить.
– Ты сам мне об этом рассказывал. Давно. Мы тогда у вас на даче были, и змея выползла. Я разревелась, убежала, ты за мной побежал и про собаку рассказал.
Так все и было. Я запомнила.
– А-а-а, – заулыбался человек с амнезией.
– Наконец-то! Дошло! Теперь можешь и спасибо сказать.
Да-да. Пусть благодарит. Если бы тетка сама не ушла, я бы и правда ее вывела.
– Спасибо, конечно, но я тогда наврал. Пришлось, чтобы тебя успокоить. Собак я не боюсь. А вот тебя в роли защитницы – да, возможно.
30.
Я замерла и даже про Вику думать перестала. Неужели это правда? Вот это позор! Я же чуть на тетку с кулаками не накинулась, а, получается, могла бы даже не орать на нее. Блин, Корнеева убить мало. Он же понял, что я только из-за собаки его знакомую собиралась с лестницы спустить. Не зря же подальше от нее отодвинулся. И вот все он понял, но промолчал. Не остановил меня. Хотя мог. Миллион раз мне рот затыкал, а тут решил насладиться представлением.
– Знаешь, Корнеев, это был первый и последний раз. Больше такого не повторится. Даже если собака твою пятку грызть будет, я мимо пройду и даже не оглянусь. Вот так вот!
– Обиделась?
– Нет. Просто дурой себя выставила и все, – улыбаюсь шире обычного. – На что тут обижаться?
Мирон внимательно посмотрел мне в глаза.
– Если скажу, что мне понравилась твоя забота, ты перестанешь дуться?
Ага. Конечно ему понравилось. И с чего должно не понравиться? Да у Корнеева заботы этой столько, что можно бесплатно раздавать. Небось каждая девчонка о нем заботится. Ему не привыкать.