Пари на развод
Шрифт:
От запястий и выше все открытые участки кожи забиты татуировками. Вполне возможно красивыми и что-то значащими, но… в голове уже во всю возникают не самые приятные ассоциации.
Мой отчим сидел.
Не знаю – сколько раз и как долго. Дважды, кажется, точно. И пусть это было еще до их с матерью свадьбы, не суть. Повадки зэка, волчий взгляд, агрессия и желание урвать кусок пожирнее навсегда остались частью мерзкой натуры этого человека. Как и забитая наколками спина, плечи и вытатуированные
У Романа, конечно, тату-перстней нет, да и аура не отталкивающая, а наоборот, но реакция тела выходит непроизвольной – я пугаюсь.
Сидящий рядом мужчина это чувствует. Ловит мой взгляд, потом смотрит на свои руки…
– Всё так ужасно? – спрашивает с улыбкой и сам себе отвечает. – Ясно, похоже рукава мне придется сводить.
От стыда за собственную реакцию хочется провалиться сквозь землю. Человек не сделал мне ничего плохого, к тому же помогает, а я, как стерва отменная, нос задираю, ярлыки навешиваю и оцениваю его исключительно по внешности…
– Извините, – бормочу под нос, через секунду шумно выдыхаю и исправляюсь. – Извини, Рома. День сегодня реально дурацкий. И настроение ни к черту. Не хотела обидеть.
– Не обидела, не переживай.
Не знаю, как так легко у него получается, остается только восхищаться умением, но всего парой предложений он ловко смещает акценты на вполне безопасную тему:
– Олеся, а ты местная? Родилась здесь? В Сочи?
– Нет, родилась в Ярославле. А сюда мы с родителями переехали, когда мне исполнилось четыре года.
– Любишь этот город?
– Да, наверное, люблю, – соглашаюсь, немного подумав. – По крайне мере, желания куда-нибудь сбежать ни разу не возникало. А ты?
Ловлю себя на мысли, что напряжение незаметно растворяется, а диалог строится легко и непринужденно. Энергетика у Романа сильная, властная, но не давит. Как море во время штиля. Поражает мощью и масштабами и в то же время завораживает.
– А я здесь относительно недавно, – проговаривает, устремляя взгляд куда-то внутрь себя. – Переехал из Питера два с небольшим года назад.
– Захотелось поближе к солнышку? – подкалываю, улыбаясь. – Про Северную столицу рассказывают, что она подобна Лондону. Серый, мрачный город с вечными ветрами, слякотью, туманами да штормами.
– Глупости говорят, – отмахивается, снова улыбаясь. – Петербург прекрасен. Это город романтики и эстетики. И, несмотря на пасмурную погоду, в нем уютно.
– Ты романтик? – уточняю, паркуясь там, где он просит.
– Нет, ни разу, – качает головой.
Отстегивает ремень безопасности, но не уходит, хотя, казалось бы, опаздывал. Сверлит меня взглядом и словно адреналин вливает.
Еще минуту назад спокойно бившееся сердце берет разбег и суматошно долбит в ребра. Ладони потеют
– Нам обязательно нужно вместе выпить кофе, – произносит Роман ровно.
Не спрашивает, ставит в известность. Открываю рот, чтобы охарактеризовать это, как лишнее, но мужчина уже подхватывает куртку и, открыв дверь, выбирается наружу.
– Увидимся, Олеся, – подмигивает и, не дожидаясь моих слов, устремляется к центральному входу.
Хмыкаю и качаю головой на знатную самоуверенность.
Мы?
Увидимся?
В городе, где проживает почти полмиллиона жителей?
Глупости.
Но почему-то, когда нажимаю на газ и отъезжаю от бизнес-центра, на губах блуждает улыбка. Легкая и естественная. А проблемы, которые поджидают дома, больше не кажутся катастрофой вселенского масштаба.
Глава 4
ОЛЕСЯ
– Привет, мам.
– Привет, Лекс! – улыбаюсь, разглядывая Алёшку.
– Как у тебя дела?
– Мне кажется, или ты подрос?
Задаем вопросы одновременно. На секунду оба замираем, чтобы дослушать, и смеемся.
Вот так всегда. Стоит созвониться или увидеться с сыном, не замолкаем. Закидываем друг друга вопросами, обсуждаем новости и впитываем ответы, как губки.
Нам всё важно.
Всё интересно.
Всё «вкусно».
Алексей – стопроцентный мамин сын. Не маменькин, за которого подтирают сопли и собирают по комнате грязные носки, а именно мамин.
Всегда таким был. Погладь спинку, почеши голову, давай поедим мороженое, а научи меня готовить.
Но в последние несколько месяцев – особенно. Как магнитик.
Мамуль, пойдем в магазин вместе, чтобы тебе сумки не таскать. Скинь мне код, я сам в Озон сгоняю, зачем тебе ходить? А хочешь, массаж сделаю?
Он тянется ко мне еще сильнее.
И пусть все специалисты, психологи и даже учителя в школе наперебой утверждают, что четырнадцать – это переходный возраст, который у мальчиков проявляется особенно заметно. Через агрессию, максимализм, нежелание подчиняться старшим. Я этого не замечаю.
Совершенно.
Он не пьет. Не курит. Не гуляет по ночам. Хорошо учится в школе. И души не чает в тхэквондо.
Борьба – это его всё. То, ради чего он каждый день сам, по будильнику, поднимается в пять часов утра, идет на пробежку, после готовится к урокам, а спать ложится строго в десять вечера. То, ради чего он целеустремленно худеет, чтобы попасть в нужную категорию на соревнованиях. Учит тули с непонятными названиями и дважды в неделю ездит с пересадкой на другой конец города, чтобы ходить именно к своему тренеру.