Пари с будущим
Шрифт:
— Не прими за бестактность, а какой ты ее видишь? — я кивнул в сторону хлопочущей СБО.
— Сейчас? Сейчас она похожа на изумрудный шар с алым обручем по экватору.
— Да? Интересно. Никогда бы не подумал… А какой она была, когда спала?
— Странной. Страшной. Какая-то бесцветная масса в тонких багровых паутинках. Я свою никогда не выключала и даже не знала, что она может становиться такой… жуткой, некрасивой…
— Это некрасиво?
— Мертвое всегда некрасиво.
Сорбонна сервировала стол. Я извинился
— Приятного аппетита, — пожелала СБО и укатила себе в сторонку.
— Какими ты видишь людей? — снова привязался я к Савитри с расспросами, уж очень было любопытно поговорить на эту тему, тем более что сегодня она вроде и настроена на откровенность…
— Тебе же интересно узнать о себе? — уточнила девушка и надкусила гренок, явно стараясь делать вид, будто смотрит мне в лицо. Но поймать мой взгляд не могла.
Она была красивой и какой-то трогательной. Не беспомощной, но трогательной в своем желании зачем-то вести себя как все — обычные, заурядные люди. Наверное, ее задевало, что она отличается…
— Угадала.
— Тебя — именно тебя, больше никого — я вижу как спектр из семи цветов…
— А откуда ты узнала, как выглядят цвета?
— Когда мне снятся сны, я там вижу глазами. Вижу цвета, формы… Не знаю, откуда это все, но я знаю, что такое цвет и каким должен быть мир для зрячих.
— А для тебя? Какой он для тебя, когда ты не спишь?
— Он полон струн и спиралей. Я стараюсь не задевать их — это разные энергии. Лучше проходить между ними.
Тут-то я и понял причину ее странной скользящей походки. Так ходят дикие животные. Может быть, и они чуют эти «струны энергий»?
Савитри помешала ложкой травяной чай.
— Как тебе кажется, это хорошо, что я — спектр?
— Я не интерпретирую. Когда интерпретируешь, то становишься предвзятым. Я не пускаю туда свою голову, иначе она все исказит и переврет.
— Ну а если не головой? Если интерпретировать сердцем?
— Тогда надо молчать. Слова идут от головы. Поэтому они все искажают и перевирают. Если бы ты был таким, как я, и мог ловить мои мысли, ты бы меня понял напрямую. Без слов. А говорить я не хочу.
— По-моему, голова нам, людям, на то и дана, чтобы с ее помощью мы могли разрешать наши проблемы…
— Не в этом случае. Разум — просто инструмент. Но ты же не паяешь циркулем или ножовкой?
Мы засмеялись. Ловко она сравнила! Я поглядел на замершую в ожидании приказов СБО и вспомнил ее с голосом Савитри и заскоками от Шивы. А может, она была права тогда — голос менять не стоило? У Савитри он чудесен…
— Я тоже однажды видел не глазами, а как будто мозгом… Видел не цвет, а его отсутствие… у одного… м-м-м… скажем так, создания…
И я рассказал собеседнице историю с прошлогодним нападением
— Их я просто чувствую. Никогда не могла увидеть ни суров, ни асуров. Даже во сне.
— Как ты себе это объясняешь?
— Я не вижу двух цветов. Никогда. Белый и черный. Я знаю, что они есть. Но я их не вижу ни здесь, ни во сне. В центре груди у тебя нет ничего, но я не знаю, черное там или белое.
— Это как?
— Когда сливаются все цвета вместе, получается белое. Когда нет цвета вообще — черное. Я не знаю, соединяется ли спектр в середине твоей груди, или же, наоборот, его цвета бегут от центра в стороны. Не могу понять…
— Слушай… раз уж мы заговорили о них. Ты что-нибудь когда-нибудь слышала о некоем «пропавшем суре»?
Ее дымчатые зрачки плавно двинулись. Если бы я не знал, что она слепа, то подумал бы, что она смотрит прямо мне в глаза.
— Да. Хотя за четверть века это стало уже почти легендой «Трийпуры». Но мне рассказывал об этом папа. Он пытался расследовать дело о пропавшем, но ничего не получилось. А я тогда только родилась, поэтому спроси лучше папу.
— Как — родилась?! Разве ты не младше меня?
Савитри слегка улыбнулась:
— Спасибо за комплимент, но я тебя старше. Если мне не изменяет память или досье не врет, то месяцев на десять… лунных… Агни, какой-то ты взъерошенный! Неужели ты все никак не успокоишься из-за этого дурацкого сна?! — удивилась она.
— Взъерошенный? Я?
— Когда ты спокойный, все твои цвета одинаково интенсивны. А сейчас огненный никак не усмирится. Что это с тобой?
— А… Ну, может быть, после вчерашней циклизации?.. Просто чем больше я вникаю в наше прошлое, о котором никогда прежде не задумывался, тем отчетливее мне начинает казаться, что я все сильнее ненавижу людей…
— Это нормально! — беззаботно откликнулась Савитри и отхлебнула остывшего чаю. — Это пройдет.
— Мизантропия — это нормально? А если не пройдет?
— Пройдет. А для нынешнего этапа твоего развития это нормально. Так было у всех нас на «Трийпуре». Когда ты научишься прощать поступки наших предков, тогда полюбишь и современников.
— А почему ты уверена, что я этому научусь?
— Все научаются.
— Но ведь ты даже не знаешь, что там у меня в середке — черное или белое! Как ты можешь утверждать?
— Агни, какая разница, что там у тебя в середке? Прекрати паять циркулем!
— Я не смогу стать равнодушным к убийствам. К массовым убийствам. А наши предки только этим и занимались. И это не преувеличение, я сам все увидел в реальном прошлом, не в симуляторе!
— Прощение и равнодушие — это разные вещи. Если что-то уже сбылось и его нельзя изменить, что толку генерировать ненависть?
— Когда я ем, я глух и нем! — вдруг назидательно пробулькала Сорбонна. Терпела-пыхтела да и выдала.