Пари с начальником ОВИРа
Шрифт:
Когда я уже готов был пройти внутрь, время выдачи виз кончилось.
– Приходите завтра, - сказали мне.
Пришлось подчиниться западной демократии.
18 июля
Четыре дня и двести один год назад французский народ захватил крепость Бастилию. Хорошая информация, в консульстве обязательно поздравлю работников с национальным праздником. Но потом подумал, что может и не стоит: представил себе, как я в очереди за картошкой поздравил бы продавщицу с Днем Конституции.
Снова отстоял очередь, попал, потому что приехал за час до открытия. Получил какой-то кусочек картона
На прощанье она мне любезно улыбнулась и сказала, чтобы я пришел через три недели за визой.
Ничего себе! Может, французы тоже заразились любовью к очередям? Зачем же тогда Бастилию брали?
Вышел на улицу. Жарко! Очень жарко. Так жарко, что не сразу завелась машина.
Пока она отдыхала от пересосанного бензина, я решил чем-нибудь заняться. Вынул из кармана записку начальника ОВИРа и перечитал ее.
Там было написано: "Уважаемый" и на "Вы", видимо, начальник в письменной форме представлял меня во множественном числе, а может быть, вдруг преисполнился уважения к моему предприятию.
Очень мне показались трогательными советы, которые он не преминул дать мне, отправляя в путешествие. Такие советы, судя по фильму "Подвиг разведчика", давались людям, получившим особое задание.
Записка состояла из преамбулы с описанием двухфранковой монетки и пунктов, некоторые из которых я здесь привожу:
1. Получите паспорт, сразу же идите во французское консульство и занимайте очередь, оставьте недели на три анкеты в работу, после чего:
2. Идите занимайте очередь на бронирование билетов: если на поезд - на Петровке, если на самолет - на Фрунзенской.
3. В период между очередями советую, и настоятельно, занять очередь третью - за валютой (не делайте глупости, напишете потом, что хотите, но в кармане деньги должны быть) - это на Ленинградке, я договорился - вас пустят без очереди.
4. Потом снова вернетесь в консульство за визой, потом за билетом - и в путь.
5. Если вы настаиваете на невыполнении п. 3, то тогда вот вам на всякий случай телефон нашего консульства в Париже (приводился телефон).
6. На ваш вопрос, что означает "легально заработанная валюта", сообщаю, что в соответствии с действующим законодательством - это любая форма заработка, в результате которого вам будет выдано в том свидетельство; продажа привезенных с собой фотоаппарата, портянок или подтяжек легальным заработком не является.
Вот это дудки, а может, я волосы или усы отстригу и продам на парик, мало ли что?
Были и еще пункты, с которыми я был совершенно не согласен, но, впрочем, оценил заботливость начальника и потому их не привожу.
Но раз у меня минимум три недели, я дождался начальника из командировки.
20 июля
В понедельник, в день шестисотпятидесятилетия со дня рождения известного русского живописца Феофана Грека, позвонил ему на службу и был принят без промедлений.
– Ну как, не прошла твоя блажь?
– спросил он меня.
– Если можно назвать блажью новое направление развития России, то нет.
–
– Завтра... Лечу.
– Вот как, а язык знаешь?
– Нет.
– Никакой?
– Английский.
– Трудно тебе будет. Французы англичан любят не ахти. В Париж летишь?
– За билет в Париж требовали взятку рублями. Я бы, может, и дал, да у меня просто с собой не было. Лечу в Марсель.
– Взяткодатель тоже несет ответственность...
– Удивили. Но я готов ее нести, когда государство научится удовлетворять мои потребности за честно заработанные деньги без взяток.
Начальник ОВИРа промолчал. Основы советского права он знал не хуже меня.
– Чем еще могу быть полезен?
– сказал он и добавил: - Нет, не верю я в успех твоего предприятия. Пару дней ты, конечно, там проживешь, а потом начнешь побираться, или придешь в консульство и попросишь денег на обратный билет. Кстати, проставь на всякий случай транзитные визы ФРГ и Бельгии, мало ли что.
– Уже поставил. А хотите пари, что побираться не буду?
– Да что с тебя взять при приезде...
– Не знаю, чем вы мне оплатите, к тому же известно, что из двух спорящих всегда один дурак, а другой подлец... Общеизвестно.
– Тебе уж, конечно, хотелось бы выставить полковника подлецом.
– У вас есть возможность выбрать. Но если я выиграю, то вам придется отпустить меня в кругосветное путешествие.
– А если проиграешь?
– Тогда в кругосветное путешествие поедете вы... А то, давайте вместе махнем в Майами.
– Для чего же ты все-таки едешь, - помолчав и осмыслив, видимо, мою последнюю фразу, спросил он, - с ума, что ли, сошел, или должность тебя не устраивает, или зарплата маленькая?
– Такая, как десять лет назад у министра.
– Почти то же, что у меня, - сказал он, - но я же никуда не еду!
– Да, но я хочу опытным путем установить, что русский человек может выжить в любых экстремальных условиях, без денег и без языка, а вы, видно, в это не верите?
– Во что?
– В то, что советский человек может выжить где угодно.
– Без языка трудно.
– Конечно, но ведь у нас и с языком хлопотно.
– Масса соблазнов, - уговаривал начальник.
– Они и здесь есть, просто соблазны переносятся в иную плоскость. В конце концов не важно, знаешь ли ты о том, что где-то в Европе продаются хорошие дамские сапожки, или видишь их здесь, все равно ведь не купишь...
– А как ты думаешь устраиваться на работу?
– Поброжу, присмотрюсь, надо думать, там прописку или характеристику с последнего места работы не спрашивают.
– Знаешь, сколько там таких, как ты?
– У меня три диплома, к тому же я русский. А сколько их там, как я читал у доперестроечного Коротича.
– Это-то меня и пугает.
– Но это экзотично, - настаивал я.
– А два франка для чего? На пиво?
Пиво стоит на улице три, в кабаке пятнадцать, а два франка на сортир, я думаю, твои дипломы, желание что-то доказать мне лично и в нашей системе, впрочем, перестраивающейся и демократизирующейся, - подчеркнул он, сведутся на нет, когда схватит живот.