Пари
Шрифт:
Хорошо, что за годы в бизнесе, я выработал привычку сначала думать, а потом открывать рот. Сейчас это здоровы выручает, потому что моему мозгу нужна была заминка, чтобы сообразить, что Михаил Петрович — это Тихий. Я так привык называть его только по прозвищу (сокращенно от Тихомиров), что в башке как-то потерялось, что для всех остальных людей, он Михаил, мать его, Петрович.
Прошло уже полдня с нашего телефонного разговора, но я до сих пор отрыгиваю его послевкусие. И херовое предчувствие подставы, которая вызрела у меня под самым носом, с тех пор стало еще сильнее. Я три года выковыривал из себя поганое чувство подозрительности ко всему, что подбиралось ко мне слишком близко. Заново учился ходить
— Через час в «Тихом омуте», — называю время и место, чтобы не рассусоливать. Этот придурок еще пару месяцев назад буквально в ноги нам бился — умолял спасти его трещащий по швам бизнес, а сейчас возомнил себя важным хером и вздумал воротить нос. — Не приедешь — считай, что тебе пизда.
Обычно, я не использую такие формы общения с людьми, с которыми веду или планирую вести общий бизнес. Есть деловая этика, есть определенный стиль общения с партнерами и всю эту нудную хуергу придумали не для того, чтобы важные дядьки разговаривали между собой как гопота с района. Но все эти правила перестают работать ровно ту секунду, когда я понимаю, что мой «уважаемый партнер» собирается меня поиметь. Я такую хуйню считаю чистой воды объявлением войны и врубаю второй свод правил, который развязывает мне руки, дает индульгенцию на попрание любой морали и полный беспредел. И, как оказалось, такой стиль поведения помог нам с Тихим сколотить репутацию «серьезных ребят, с которыми шутки плохи».
Егоров, по ходу, вообще берега попутал.
Хотя, насколько я успел понять за последний год, пока мы потихоньку рыли под «Гринтек», Марат тоже не терял время зря и за три года научился мастерски ссать в уши. Правда, такой стиль делового поведения, тоже закрепил за ним определенную репутацию. Ту, которая помогла нам с Тихим переманить многих его инвесторов и бывших обиженных партнеров на нашу сторону. К моменту, когда «PowerPulse» и Егоров должны были купить «Гринтек», Марат с удивлением обнаружил бы, что у него нет ни одного союзника, никто не готов протянуть ему спасительную соломинку и откликнуться за зов о помощи.
Но, блядь, Егоров все обосрал.
И прежде чем в ответ закопать и его тоже, я должен узнать имя крысы, которая слила Марату наш план. Потому что только убрав из своего окружения эту гниду, я верну себе спокойный сон.
Пока еду, на всякий случай проверяю телефон. Несмотря на то, что мы с Катей сгладили напряженное утро расслабляющим сексом (слава богу, Вика свалила на хер из моей головы), она до сих пор не прислала мне ни одного сообщения, хотя обычно спамит телефон всякой фигней — мемами картинками, смешными гифками и ссылками на мероприятия и афиши, куда хотела бы пойти. Как раз пока я говорил по телефону с Егоровым, она прислала список продуктов на вечер — омары, устрицы, белое полусухое вино, трюфели, свежая клубника, спаржа, артишоки, фенхель. Орехи какие-то. Еще парочка названий, которые даже мне, с моим не маленьким гурманским опытом, абсолютно незнакомы. Делаю дозвон своему любимому поставщику морепродуктов (у него они всегда свежие, а не с душком «прекрасного» пищевого отравления), говорю все, что мне нужно и прошу собрать продукты в семи. Остальное, так и быть, куплю сам.
Отмечаю, что от Вики ни слуху, ни духу, хотя я был уверен, что она, переспав ночь, придумает, куда и как послать моего нотариуса, чтобы жизнь медом не казалась. Но нет — она молчит. Я бы даже сказал — не подает признаков жизни.
И хоть это должно меня радовать, я чувствую себя так, словно конфетку, которой водили у меня перед самым носом, отдали в итоге другому «хорошему мальчику».
Да ну нах!
Я быстро выхожу из машины и в несколько шагов оказываюсь в ресторане, хотя оно больше смахивают на
Моя угроза поимела действие — Егоров уже тут как тут, сидит спиной к двери и дергается от каждого звука, как вошь. Когда бухаюсь напротив него, таращит глаза словно на толчке.
— Алексей Эдуардович, я же просто… — заикается и мямлит.
— Кто слили тебя Марату? — задаю вопрос в лоб, и у официантки, которая с видом потерпевшей стороны пододвигается к нашему столу, прошу только доппио и стакан воды.
— Я не знаю! — мгновенно открещивается Егоров. — Он просто позвонил мне пару дней назад, сказал, что в курсе планов «PowerPulse» купить «Гринтек» и все. Только это, клянусь!
— Продолжай. — Пока что в пользу его честности свидетельствует натурально трясущаяся нижняя губа.
— Марат предложил встретиться.
— И ты согласился?
Егоров лет на двадцать старше меня и до его выходки у меня и в мыслях не было ему «тыкать», но в изменившихся обстоятельствах он получает ровно то, что заслуживает.
— Ну… это же была просто встреча! Я даже представить не мог, что…
— Представить не мог, но согласился? — перебиваю я, очень стараясь, чтобы мой повышенный голос не стал причиной, по которой нас попросят удалиться. — Тебя предупреждали, что никто не должен знать, кто на самом деле покупает «Гринтек». Это было единственное и самое главное условие — мы платим, ты покупаешь, получаешь свой процент и все счастливы. Между прочим, тридцать процентов от суммы сделки только за красивые глазки и пассивное участие — это очень не хуевые деньги, Егоров!
— Алексей Эдуардович, но ведь я же сразу…!
— Заткнись, я не закончил.
Он разве что не подпрыгивает на месте. Будет смешно, если сорвется и даст деру.
— А знаешь, как было на самом деле? Мы с Маратом спелись, чтобы меня поиметь. Все это должно было выглядеть как обычная сделка, только купить «Гринтек» ты собирался по мизерной цене. И не раздерибанить, как был уговор, а слиться и попытаться вытолкать с рынка «Интерфорс». Ну как, угадал?
Он снова трясется, но на этот раз гораздо сильнее, чем раньше.
Значит, к страху прибавилась паника от разоблачения. Но тут и гадать было нечего — схема проста, как спинка минтая. Я бы очень удивился, придумай Марат что-то стоящее — он всегда ни черта не смыслил в сложных бизнес-схемах, и шел по самому легкому проторенному пути. Он и «Гринтек» мой получил таким же способом — не хитроумным манипуляциями, а просто купив женщину, которая подарила ему недостающие для права голоса акции. Потом еще пару лет ехал на старых дрожжах успешно развивающегося бизнеса. А когда бензин кончился и «Гринтек» начал пробуксовывать, Марат даже не попытался что-то придумать — он просто начал закручивать гайки. По большому счету, подготовил отличную базу для нашего с Тихим плана.
Но кое-что у Марата всегда получалось отлично — выходить сухим из воды. Еще когда мы были детьми и замазывали в дневниках херовые оценки, он мог мастерски исправить абсолютно все, а я все засерал, буквально только взяв в руки резинку и лезвие.
— Марат сказал, откуда у него информация? — говорю уже спокойнее, потому что Егоров не мальчик и, чего доброго, скопытится от страха.
— Нет, клянусь, клянусь!
Похоже, правда не врет.
— Ну допустим, — еще немного смягчаюсь. В игру «хороший-плохой полицейский, конечно, лучше играть вдвоем, с Тихим на подхвате мы этого фрукта раскололи бы на раз-два, но что поделать — придется выкручиваться в одно рыло. — Давай так: ты сейчас рассказываешь весь ваш разговор от первого и до последнего слова, выкладываешь, что тебе пообещал Марат и на что вы сговорились, а взамен я подумаю, что можно сделать, чтобы спасти наше сотрудничество.