Парик для дамы пик

Данилова Анна

Под желтой плотной бумагой оказалась коричневая грязноватая папка. В некоторых местах она была забрызгана чем-то бурым, напоминавшим кровь. Или йод? Развязав тесемки папки, Юля увидела пачку исписанных пожелтевших страниц: машинописные строки перемежались какими-то формулами, цифрами, рисунками… Однако между страницами был заложен небольшой сверток из темно-коричневой бумаги. Она развернула и его. Маленький стеклянный аптечный пузырек с резиновой пробочкой, наподобие тех, в которых продается сухой пенициллин. А в пузырьке – что-то серо-зеленое, напоминающее раскрошенный мох.

В носу у нее защипало. «Не-ет!»

Но она уже знала, чью фамилию тщательно вытравили с тех листов, где она только могла встретиться… Значит, теперь папка с трудами профессора Аркадия Мефодьевича Озе летела в Париж? И кто же, как не Крымов, владеющий информацией об этой работе из первых (ее, Юлиных!) рук, через своих доверенных лиц в С. добыл эти рукописи в Багаевке и организовал их доставку, используя ее? Значит, он нашел и покупателя? И чем же он тогда лучше Аристарха Озе? Чем? А при чем здесь Харыбин? Это частная сделка двух аферистов – Крымова и Харыбина – или все-таки дело государственного масштаба?

Она была оглушена, раздавлена, уничтожена. Ею снова воспользовались, и началась эта двойная игра Крымова с того самого момента, как она по телефону впервые произнесла фамилию профессора Озе. Тем более что про Интернет, где можно почерпнуть информацию об Озе, ему сообщила тоже Юля, взахлеб рассказывая о Рыскине и о том, как журналист заинтересовался звонком из С., приняв голос Аристарха за голос самого профессора Озе.

Все остальное, что с ней случилось в тот день, она помнила смутно… Да, не так представляла она себе встречу с Крымовым в Париже, не так… Он тряс ее возле трапа, как куклу, что-то кричал ей в ухо, стараясь перекричать рев турбин, но она ничего не слышала, находясь в тумане своего разочарования… Стараясь в самолете не плакать, чтобы он не увидел ее опухшее лицо, она подавила в себе рвущиеся наружу рыдания. Единственно, что она могла себе позволить, это прошептать, давясь слезами: «Я хочу сегодня же вернуться в Москву… Пожалуйста, помоги мне, прошу тебя…»

Ничего не говорила она и в машине, глядя на раскинувшийся вокруг нее сверкающий вечерними огнями Париж. Да, она ожидала, что Париж станет для нее сном, но сном прекрасным, а не кошмарным.

Уже в квартире, где был накрыт стол на двоих, в вазах томились красные розы, а свечи ждали, чтобы хозяин их зажег, она дала волю своим чувствам и в сердцах швырнула злосчастный желтый пакет Крымову под ноги… Он только широко раскрыл свои синие глаза, тряхнул головой, приводя в движение копну черных блестящих волос, и беспомощно развел руками: он делал вид, что ничего не понимает.

Но она не собиралась ничего ему объяснять. Все было и без того предельно ясно. И тогда Крымов поднял с ковра пакет, достал папку с рукописями и свертком, положил все это на стол и внимательно осмотрел.

– Вот скотина Харыбин, – часто задышал он, как человек, только что узнавший, что его предали. – Вот урод!

«Второго представления я не выдержу…» – подумала она, вскакивая с кресла и направляясь к выходу. Она уже для себя решила, что проведет эту ночь в какой-нибудь гостинице, где закажет билет на первый же самолет в Москву.

– Да подожди ты! Сядь и успокойся… Действительно, мы иногда проворачиваем кое-какие дела с твоим бывшим мужем, но история с профессором Озе – целиком его инициатива. Я рассказал ему о фузариусе, поскольку

он был знаком с Рыскиным, и ему небезынтересно было узнать, за каким дьяволом тот полетел в С. и кто его там убил. Но уже тогда по его тону я понял, как сильно это его заинтересовало. Он перезвонил мне сюда спустя каких-нибудь пару часов и попросил найти покупателя, но я сразу отказался. Сказал, что это глупо, потому что лаборатория Озе хоть и развалилась, но люди, работавшие рядом с ним, наверняка живы и здоровы. И что, кроме его брата, мечтавшего погреть руки на разработках Озе, где-то живут и работают его последователи, у которых тоже имеется материал по этому грибку… Я был уверен, что это открытие давно кем-то запатентовано и, может быть, даже реализовано…

– Это все слова… Я тебе не верю.

– В таком случае у меня появился шанс все же накормить тебя ужином…

Она, ничего не понимая, следила за тем, как он метнулся в соседнюю комнату и затих там. Она подошла к двери и увидела, что он включил компьютер.

– Посиди пару минут и подожди, я прочитаю тебе кое-что интересное… Между прочим, это русский сайт, и этот журнал тебе хорошо известен… Просто я тоже времени не терял и искал этот фузариус по всей сети… Но твои знакомые из института «Микроб» неправильно назвали этот грибок. Это не фузариус, подожди…

На экране стали появляться какие-то цветные рамки, рисунки, а Крымов между тем, водя «мышкой» по коврику, тихо матерился, отпуская в адрес Харыбина немыслимые словосочетания, словно забыв, что рядом с ним находится женщина.

– Он сделал это нарочно, чтобы нас поссорить… Или же он, как всегда, пролетел со своими бредовыми идеями… Что он, что Рыскин – два сапога пара! Вот, читай внимательно…

Юля села на вертящийся стул и стала читать постепенно всплывающий на экране русский текст:

«На экспериментальной агрономической станции на Гавайских островах найдена разновидность грибка фузариум, поражающая кусты коки, из листвы которых получают кокаин. Фузариум печально известен владельцам дачных участков, он паразитирует на корнях многих культурных растений и может полностью погубить урожай. Споры грибка способны годами выживать в почве. Сейчас рассматривается возможность рассеивания их с самолетов над теми районами Колумбии, где население живет за счет выращивания коки. Опыт в теплицах показал, что 50 других видов растений не поддаются этому штамму фузариума. Но специалисты считают, что крестьяне, для которых выращивание коки – единственный и не очень трудоемкий источник дохода, перенесут свои плантации глубже, в непроходимый тропический лес…»

Где-то она уже все это слышала. От Наташи Зимы, кажется. Возможно даже, именно этот текст из популярного научного журнала и прочитала в свое время ее знакомая из института «Микроб», когда искала материал о фузариуме. Не исключено также, что именно Зима и перепутала название грибка. Но теперь это уже не имело никакого значения. Аристарха Озе опередили. И если даже не российские ученые привезли фузариум на Гавайи, все равно кто-то, американец или француз, немец или англичанин, объявил себя автором этого научного открытия, запатентовав его на свое имя. И даже если бы схема Аристарха сработала и Рыскин вышел на Ромироса с тем, чтобы тот заинтересовал колумбийские власти фузариумом, они бы опоздали.