Пария
Шрифт:
Когда это случилось, я не осознала, что произошло. В тот момент это был просто шок.
Мне было двадцать три. Дело было к вечеру, темнело. Стояло лето — но в Королеве Мэб даже лето довольно хмурое, и сумерки, укрывшие Зону Дня, как всегда производили мрачное впечатление. Мне надо было спуститься в кладовку, взять там лазерный пистолет и потренироваться с ним. Сшибить несколько бутылок, стоявших на стене — на большее я не рассчитывала. Ментор Заур весьма критически относился к моей меткости, говоря, что я точно никогда не буду показывать такие результаты, как Корлам и Фария, и даже (подумать только!) Рауд, которому было всего пятнадцать. Кроме того, я совсем недавно весьма неуклюже завершила задание в Железном Квартале — получилось бы не так неловко, если бы я стреляла лучше. Там я… нет. Эта история здесь точно будет
Мне приходилось видеть, как умирают и гибнут люди. Давайте начистоту. Королева Мэб — жестокий город. Я видела драки. Я видела убийства. Мне приходилось применять оружие или использовать как оружие то, что было под рукой, чтобы защитить себя и других. Я наносила телесные повреждения разной степени тяжести. Более того, вполне возможно, что нанесенные мной раны привели к смерти, или, возможно, своими выстрелами я случайно угробила парочку мразей, даже не зная об этом.
Но я никогда не видела такую смерть.
Наша «муштра» проходила при свете. Зона Дня освещалась лампадами и свечами, а еще — старыми шарообразными светильниками, встроенными в потолочные панели. От старости шары покрылись желтыми пятнами, и шипели, когда их зажигали. В некоторых коридорах специально стояли палки, или ручки от швабр, чтобы, если понадобится, стукнуть в потолок, тряхнув светильники, и заставить их гореть как положено.
Наша «муштра» проходила при свете. Круглые светильники мерцали, словно солнца, которые вот-вот погаснут. Я пошла попросить ментора Заура перепрограммировать мой манжет, чтобы можно было пройти сквозь «болевой заслон» и взять из кладовки пистолет.
Наша «муштра» проходила при свете. Я услышала ворчание, пыхтение от натуги, и решила, что ментор Заур, похоже, оттачивает свое мастерство фехтования. Среди кандидатов я не знала никого, кто бы согласился тренироваться с ним.
Но он был занят другим. Он с кем-то дрался.
Они дрались на втором ринге — помосте, расположенном рядом с главным рингом, огороженным деревянными перилами; второй ринг был значительно ниже главного. Слева торчали чучела для фехтовальных упражнений, вблизи от них выстроился целый ряд стоячих щитов-павез, на вбитых в стены крючках висели керамитовые щитки-баклеры, которые полагалось надевать на руку, зажимая рукоятку в кулаке. Справа располагались две механических спарринг-машины, сейчас они были выключены и, казалось, спали, воздев многочисленные конечности, словно застывшие в оборонительной позиции пауки.
Я увидела капли крови на деревянных перилах; еще одна длинная полоса — размазанная лужица крови — тянулась поперек второго ринга, словно обличающая алая стрелка, указывавшая на бойцов, и я поняла, что это — не тренировка.
Один из мужчин тяжело дышал. Он был светловолос, довольно молод и….
Нет. Сначала про Заура. Заур в этой истории гораздо важнее, и, сказать по правде, самое большее, что я могу сделать для него сейчас — это упомянуть его имя.
Ментор Заур. Таддеус Заур. Преподаватель боевых искусств и оборонительной тактики. Он был высокий и крупный, как положено бойцу. Он внушал страх, и я всегда думала о нем как о чем-то цельном, монолитном, идеально приспособленном, чтобы противостоять жизненным бурям — он словно был сработан из материи, более плотной, чем другие люди, как нейтронная звезда. Его лицо было словно высечено из камня, он всегда был тщательно выбрит, кожа выглядела грубой и шероховатой. Его рот был узким и длинным — словно след от топора, а нос — коротким и приплюснутым. Глаза — маленькие, глубоко посаженные и с тяжелыми веками, которые, казалось, для того и выросли, чтобы закрывать глаза щитками, как у крупных рептилий. Он всегда выглядел как положено: тщательно выбрит, краток в выражении мыслей, ухожен без лишнего лоска, и только его волосы выбивались из картины — густая белая шевелюра, которая торчала в разные стороны, спадая ему на глаза и уши. Это был не изысканный серебристо-белый оттенок, как у благородного аристократа. Его волосы были тусклыми, желтовато-белыми, как выгоревшая на солнце солома или грязный снег. У него были мелкие зубы, а на левой руке не хватало мизинца. Пока я не встретила Смертника, его облик казался мне самым жутким и пугающим из всех, кого я когда-либо знала.
Я понятия не имела, сколько ему лет. Должно быть, он был в годах, я знала,
Да, теперь о другом мужчине. Он был моложе и тоньше, со светлыми волосами, и весьма красив — аристократической, породистой красотой. Он был одет как обычно одеваются Анграбийские торговцы — сапоги, бриджи, тяжелые шерстяные одеяния, поверх которых — зимняя куртка, с виду неброская, но дорогая, поднятый воротник оторочен мехом гезла — но в ту же секунду я поняла, что все это лишь маскировка. Он был одет, как оделся бы кто-то, кто долго и тщательно изучал торговое сословие Королевы Мэб, чтобы казаться одним из его представителей.
Не могу точно сказать, какая деталь выдала его, но я поняла это за какую-то долю секунды. Возможно, это потому, что, отправляясь на задание, я не раз проверяла такие способы маскировки на себе. Он не допустил ошибок в своей маскировке, напротив, она была слишком безупречна.
Они дрались на коротких мечах. Ментор Заур орудовал прямым, с толстым лезвием, обоюдоострым кутро, который обычно висел у него на бедре. Его противник, незнакомец, явно не мог сравниться с ним в силе, опыте или скорости. Но я увидела, что он не упустил своего. В кобуре, сзади на поясе Заур обычно носил короткоствольный автоматический пистолет — а теперь оружие лежало на полу довольно далеко от них. На правом предплечье Заура, выше перчаточной краги, красовался глубокий порез; располосованный рукав висел лоскутом и хлопал при движении.
Он вытащил оружие первым, но удар меча разоружил его. Этот фехтовальный поединок случился от того, что Заур не смог воспользоваться пистолетом.
В руке у незнакомца был изогнутый салинтер — короткая сабля, которую он явно принес с собой. В наших краях… и вообще в нашем мире не пользовались таким оружием. Но он точно знал, как с ней обращаться. Кроме раны, нанесенной, чтобы выбить пистолет, он уже оставил Зауру отметины на подбородке и левом плече.
Заур старался все время стоять лицом к противнику. По опыту прошлых тренировок я знала, что это его обычная тактика. Он использовал такое постоянное, навязчивое внимание и контроль, чтобы спровоцировать поспешную реакцию, которая, в свою очередь, вела к техническим ошибкам. Противник поневоле сосредотачивался на том, чтобы защититься от его следящего взгляда. Это заставляло драться не только с Зауром, но и с собственными спонтанными, бессознательными реакциями. И сейчас Заур попытался разрушить техническое преимущество незнакомца.
Попытался — но не смог.
Сначала я подумала, что на моих глазах происходит нечто поразительное. Никто не мог победить Заура, ни в одном из боевых искусств. Следом, почти сразу, пришла другая мысль: почему? Почему они дерутся? Что нужно здесь этому человеку? Я видела кровь. Это точно не тренировочный поединок и не частный урок фехтования.
Они дрались всерьез.
Они обменивались ударами с бешеной скоростью. Незнакомец вкладывал в удары клинка всю силу и защищался, безупречно выверяя каждый шаг, расчищая пространство для маневра, где мог, и стараясь развернуться так, чтобы уменьшить зону поражения. Заур как мог мешал ему в этом, сохраняя короткую дистанцию, отражая удары незнакомца своим клинком и металлическими лентами, наклепанными по предплечью на его левый рукав. Он по-прежнему держался лицом к противнику, чтобы дать себе возможность блокировать удары и мечом, и металлическими лентами на рукаве.
Заур не собирался проигрывать. Он использовал свой рукав с металлическими полосами как наступательное оружие, заблокировав меч противника и одновременно делая выпад своим кутро. Когда он нанес удар, я решила, что он прикончит незнакомца прямо сейчас, потому что режущий удар был нацелен прямо ему в грудь.
Но его противник развернулся и быстро отступил назад, нанося ответный удар своим салинтером, отражая атаку Заура. Я увидела, как отрезанный отворот красивой зимней куртки незнакомца отлетел в сторону, а на одеянии под ней появился длинный разрез. В нем мелькнул металл — тонкая кольчуга, или такой же боевой костюм, как у Заура. Незнакомец оказался не так прост, как выглядел.