Париж 1914 (темпы операций)
Шрифт:
Допустим, что третий эшелон находился бы на линии, фактически достигнутой 29 августа, поддерживая контакт со всей наступающей массой германского войска. Между двумя этими эшелонами находился бы еще один, второй — приблизительно в районе Мондидье. Роль этого второго эшелона была бы чрезвычайно велика. В описанной ситуации посылка сравнительно небольшого отряда подвижных сил для овладения Компьеном вынудила бы к отходу всю британскую армию, расположенную на Уазе, и составила бы сильную и непосредственную угрозу для 5–й французской армии. Между тем, основная масса продолжала бы свое движение, западнее Парижа, осуществляя главное стратегическое задание.
Очевидно, указанные три эшелона должны были различаться по своей подвижности. Шлиффенразумно полагал, что впереди 1–й армии должна была двигаться мощная
Но ведь все это нереально, возразят нам. Откуда мог Шлиффенвзять средства, которые имели бы такую огромную подвижность? Совершенно верно. Это доказывает, однако, лишь одно: Шлиффен,как и его последователи, не понял соотношения между численно гигантски возросшей наступающей массой и темпом развития решающего маневра. Это соотношение при имевшихся тогда средствах предрешало неуспех маневра.
ж) Скорость движения и темп маневра
Роль скорости в осуществлении маневра германских армий в 1914 г. отмечается многими исследователями. Мнения высказываются, однако, противоположные.
Так, например, Лиддел Гартпишет: «Немцы наступали слишком быстро, опережая свое расписание, и снабжение не поспевало за ними. Усталость войск увеличивалась голодом… В германскую машину попало столько песчинок, что достаточно было небольшого разлада, чтобы она сломалась. Это и сделало Марнское сражение» [407] .
Формулировка абстрактна и потому неверна. С точки зрения успеха маневра, задуманного Шлиффеном,германские армии центра наступали чересчур поспешно, а правофланговые, в особенности 1–я, слишком медленно. Мысль Лиддел-Гартаможет быть понята и так, что весь германский маневр в начале войны шел на пределе, с крайней напряженностью. Встретив толчок на Марне, эта напряженность разрядилась с отрицательным знаком для немцев. В маневре не было наполеоновской легкости. Совершенно верно. Но почему это произошло? Потому что оперативная подвижность войск не соответствовала требованиям маневра. Значит, все-таки правый фланг наступал не «слишком быстро», а слишком медленно. В этом и состоял главный порок предпринятого маневра [408] .
407
«Правда о войне 1914–1918 гг.», стр. 55.
408
Соглашаясь с автором, мы считаем необходимым сказать несколько слов в защиту Лиддел Гарта. Британский автор имел в виду прежде всего перенапряженность внутренних коммуникационных линий, вызванную наступлением правого крыла. Эта перенапряженность стала одной из причин нарушения снабжения и проигрыша Марнской битвы. (Прим. ред.)
В своей выдающейся статье о флаговом маневре [409] генерал Луазовысказывает следующее суждение о причинах оперативной немощи 1–й германской армии в наиболее критический момент (27–30 августа): «Из двух факторов — мощности и быстроты, которые были базой плана Шлиффена, —фактор мощности становится второстепенным, быстротаподавляет мощность [410] , фланговый маневр превращается в преследование, и 1–я армия, задача которой заключалась в охвате, оказывается перед множественными задачами: эксплуатация успеха (быстрое продвижение к Нижней Сене), поддержка (вмешательство в бой 2–й армии), прикрытие (обеспечение фланга всех армий); недостаточность сил должна обречь ее на роль оборонительного эшелона».
409
«La manoeuvre d'aile» par le general Loizeau,
410
Выделено автором.
Итак, главное в «недостаточности сил [411] охватывающей массы». Что же касается быстроты движения, то она лишь ухудшала и без того слабую оперативную мощь 1–й армии.
В то же время Луазотребует «тесной связи движения и силы так как успех в большей части связан с фактором времени», — пишет он в той же статье.
Как будто получается расхождение между общим выводом и оценкой маневра 1–й армии. Со своей стороны, мы считаем, что все же в этой оценке следует дать первенствующее место скорости, и вот почему.
411
Выделено в тексте.
Во-первых, ударная мощность 1–й армии была вовсе уж не так слаба, в особенности в части оснащения артиллерийскими средствами, как показывают события Марнской битвы.
Во-вторых, перед 1–й армией лежал почти совершенно открытый путь к поставленной ей цели. Правда, по достижении этой пели предстояли новые задачи, требующие крупных сил и средств.
Допустим, однако, что 1–я армия сохранила бы свои 4 дивизии, оторванные от нее для выполнения частных задач; допустим даже, что дополнительно она имела 1–2 корпуса. Изменилось бы от этого положение дела? По нашему мнению, нет. В этом и состоит суть вопроса.
Все равно — при тех темпах движения 1–я армия оставалась бы в оперативном смысле позади, она не смогла бы стать ведущей силой маневра.
Как уже указано, в современной немецкой военной прессе также отмечается роль скорости как «важной предпосылки для успешного проведения охвата» [412] . «При Намюре и Сен-Кантене, чтобы дать необходимое время для охватывающего движения, требовалось сначала задержать позади германский центр. В обеих битвах генерал Бюловпоступил наоборот, он напал сильным центром на врага с фронта и этим лишь ускорил его отступление» [413] .
412
«Vorbedingungen erfolgreichen Umfassungsoperationen», топ Oberst a. D.Graf Schack, «Deutsche Wehn», 1938, № 41.
413
«Die UmfassungsgedanKe in den Schlachten von Tannenberg, Namur uns St. Quentin» того же автора, «Deutsche Wehi», 1934, № 51.
Таким образом, фактор времени, скорости движения учитывается исследователями, и было бы странно, если бы дело обстояло иначе, когда речь идет о маневре различие выводов объясняется тем, что нет ясного понятия о данном факторе. Велика или мала была скорость движения 1–й армии? Достаточна ли была она? На эти вопросы получаются противоположные ответы, которые имеют свои основания. В известном смысле 1–я армия показала рекордные скорости марша до конца сражения на Марне. Все же в общем плане маневра эти скорости оказались недостаточными. Но если бы вместо скорости пехоты взять даже скорость современных высокоподвижных средств, возможно было бы, что эти скорости также оказались бы недостаточными. Все дело в том, что мера скорости наступающей массы не может быть одинаковой, раз навсегда установленной для всех случаев.
Все зависит от средств, которыми располагает противник, от обстановки маневра и т. д. Следует говорить поэтому не о скорости вообще, а о темпе маневра, в котором скорость движения, конечно, играет первостепенную роль. Вот почему в нашем исследовании фигурирует не просто скорость, а главным образом и прежде всего понятие «выигрыша темпа», опережения противника в темпе развития маневра, В статье Л уазоимеется ряд моментов, подводящих к этому понятию. Например, внезапность, без которой нет выигрыша темпа, — это «прежде всего быстрота соединения и развертывания маневра».