Париж
Шрифт:
Дело было серьезным. В Маки действовало несколько подростковых банд, но братья Далу отличались особой жестокостью. Если они пообещали убить Люка, то можно было не сомневаться, что его как минимум сильно изобьют. И они вполне были способны караулить жертву всю ночь.
– Чем ты им досадил? – спросил Тома.
– Тетя Лилли подарила мне шарик. Я шел по улице домой, а они мне навстречу. Антуан Далу сказал, чтобы я отдал ему шар. Я сказал «нет». Тогда Жан Далу ударил меня и забрал шарик.
– Что потом?
– Я огорчился и заплакал.
– И что?
– Когда
– Зачем ты это сделал?
– Чтобы шар им не достался.
– Это было большой глупостью. – Тома покачал головой.
– Потом они бросились на меня, и Антуан Далу подобрал несколько больших камней, чтобы кинуть в меня, и я побежал. Один раз он в меня попал, в спину, но я все равно убежал. Только они не успокоились. Жан Далу крикнул мне вслед, что они убьют меня и что домой я живым не попаду. Поэтому я не приближался к дому. Но на тебя они не нападут. Побоятся.
– Я отведу тебя домой, – сказал Тома. – Но что будет дальше?
– Не знаю. Может, мне уехать в Америку и остаться там навсегда?
– Нет. – Тома не был согласен с таким планом. – Пойдем.
Как только Люк оказался дома и в безопасности, Тома снова отправился в путь.
Братьев Далу он нашел быстро. Малолетние разбойники околачивались на задворках своей хижины на другом краю Маки. Там были почти все: Антуан – ровесник Люка, с узким лицом хорька; Жан – более симпатичный на вид и на пару лет старше, главарь шайки; Ги – один из отпрысков семьи Нуар, кузен братьев Далу, подросток с унылым лицом, который злобно кусался в драке, и еще двое-трое их приятелей.
Тома взял быка за рога.
– Люку не следовало бросать в шар бутылку, – сказал он Жану Далу. – Но отбирать у него шар было некрасиво. – (Все молчали.) – В общем, – продолжал Тома, – делу конец, а брата моего оставьте в покое, или я рассержусь.
Жан Далу ничего на это не ответил, зато заговорил Антуан:
– Вот эта бутылка, которую бросил Люк. И она прилетит обратно, прямо ему в лицо!
Тома инстинктивно двинулся на маленького подонка, но в тот же миг Жан заорал:
– Бертран!
Дверь хижины распахнулась, и оттуда выскочил парень. Тома выругался про себя: он совсем позабыл о старшем из братьев.
Бертран Далу был ровесником Тома и время от времени нанимался поработать на стройки. Шевелюра его была сальной и запыленной, потому что мылся Бертран только в исключительных случаях. Он яростно воззрился на Тома, пока Жан взахлеб излагал жалобу:
– Его брат швырнул в Антуана разбитую бутылку, а теперь и он сам хочет ударить Антуана!
– Врун! – воскликнул Тома. – Мой брат всю ночь прятался, его искала полиция, потому что эти мальчишки пообещали, что убьют его! Я пришел сказать им, чтобы они его не трогали. Или вы хотите, чтобы вместо меня сюда пришла полиция?
Бертран Далу сплюнул. Не важно, на чьей стороне правда, и они оба это знали. На кону стояла честь. А в Маки вопросы чести решались лишь одним способом. Бертран начал двигаться по кругу, и Тома оставалось только последовать его примеру.
С
Его первый выпад не отличался тонкостью. Бертран бросился вперед, выдвинул кулак в сторону лица Тома, чтобы заставить противника откинуть голову, и замахнулся ногой, целясь в пах. Но вместо того чтобы блокировать пинок коленом, Тома отскочил, поймал ногу Бертрана в верхней точке амплитуды и дернул на себя, так что старший Далу рухнул наземь. Но Далу был быстр. Тома едва успел пнуть его разок, а он уже опять вскочил на ноги.
Через мгновение они сцепились. Бертран пытался швырнуть Тома на землю, но тот держал равновесие и сумел нанести короткий сильный удар чуть пониже сердца, которой потряс парня достаточно, чтобы Тома смог произвести захват. Тома сжимал противника изо всех сил. Однако действовал он не очень осторожно, и Далу так сильно ударил его в глаз, что Тома разжал руки.
И вновь они медленно закружились друг против друга. В подбитом глазу Тома пульсировала кровь, скоро начнется отек. Нужно бы завершить драку побыстрее.
Следующий ход Бертрана был хитрее. Набычив лохматую голову, он опять наскочил на Тома, словно намеревался боднуть его в живот и сбить с ног. Только в последний миг Тома увидел, как к его лицу метнулась рука с двумя вытянутыми пальцами, – попади она в цель, он остался бы без глаз. Тома молниеносно закрыл лицо кулаком, и пальцы Бертрана с размаху воткнулись в его костяшки.
Наблюдая за перекосившей лицо Далу гримасой, Тома гадал, что последует. Ему не пришлось долго пребывать в неведении: рука Бертрана вдруг исчезла в кармане. Тома видел, как рука врага начинает обратное движение, и знал, что это означает. Если он не хочет, чтобы дело приняло действительно скверный оборот, то у него есть всего секунда и нет права на ошибку. Рука вновь появилась из кармана. Блеснуло лезвие.
Тома нанес удар ногой. Слава богу, двигался он быстро. Рука Далу дернулась, и лезвие взвилось в воздух. С криком боли Бертран поднял глаза, следя за полетом ножа. И это предопределило исход драки.
Пора было заканчивать. Еще один пинок – хороший такой, точный. С идеальной скоростью и координацией Тома нанес удар. Тяжелый рабочий ботинок впился в пах Бертрана с такой сокрушительной мощью, что старший из братьев Далу подлетел в воздух и на мгновение завис там, словно тряпичная кукла, после чего упал.
Тома обошел вокруг него, готовый добавить, но это было излишне. Посрамленный Бертран Далу лежал без движения.
Все закончилось. Порядок – или то, что подразумевалось под этим словом в Маки, – был восстановлен. Банда Далу больше не будет приставать к его младшему брату.
В тот вечер в семействе Гаскон царило счастье. Когда Тома вернулся днем домой, мать запричитала над его глазом, который заплыл уже почти наполовину. Но отец все понял.
– Вопрос решен? – спросил он и, получив в ответ утвердительный кивок, больше ни о чем не расспрашивал.