Парижские ночи Офелии
Шрифт:
– Послушай, – обратилась я к Нелли, – а сколько денег они содрали с тебя за право использовать название?
– Ни цента, конечно.
– Почему? Издатель – твой друг?
– Гораздо лучше. Я сама написала книгу!
На минуту воцарилось гробовое молчание. Аликс поднял голову и удивленно переводил глаза с одной на другую.
– Ты написала этот бестселлер? – спросила недоверчиво мать. – Но мне бы бросилась в глаза твоя фамилия. Или ты думаешь, я ее забыла?
– Я писала под псевдонимом.
– Но, – не выдержала мама, – ведь ты была самой безграмотной во всей школе. Помнишь? От диктантов и сочинений ты заболевала. Не
– В книге про похудание важна не грамотность, а идея! Если у тебя есть хорошая идея и ты ее худо-бедно можешь изложить на бумаге, остальное – забота издательства.
– Твоя идея, очевидно, была потрясающей.
– Сколько книг ты продала? – поинтересовалась я.
– Пару миллионов экземпляров, – небрежно бросила Нелли.
– Пару миллионов? – переспросила мать. – И сколько ты при этом заработала?
Нелли засмеялась.
– Пару миллионов долларов, разумеется. Но они мне были нужны для финансирования моей фабрики красоты. Вот посмотрите, это мой дворец на Тихом океане! – Она сунула нам под нос большую цветную фотографию.
Фотография была сделана с помощью аэрофотосъемки. На ней был виден огромный парк с великолепными старыми деревьями. Между ними можно было различить бассейн, теннисные корты, вытянутый в длину большой белый дом с колоннами и верандой, а также множество маленьких павильончиков, кокетливо разбросанных в цветущем кустарнике. К главному дому вела аллея мощных королевских пальм, а над входом красовалась белая вывеска с надписью «Голливуд-Брайт-Стар-Ранч». Справа от парка раскинулась площадка для игры в гольф с восемнадцатью лунками, а позади синел Тихий океан.
Ни мама, ни я никогда не лезем за словом в карман, но тут мы просто онемели.
– И все это в самом деле принадлежит тебе? – выдохнула наконец мать еле слышно. – Нелли, такого владения нет во всей Канаде.
– Можешь повторить это в полный голос! – Нелли с довольным видом убрала фотографию. – И что меня больше всего радует, так это то, что я его не в наследство получила и не украла, не через замужество или мошенничество заимела, а сама заработала, своими новыми идеями, своим трудом. А насколько хорошие идеи важны, я лишний раз убедилась по дороге сюда. Потому что я в лучшем случае встретила всего лишь двоих красивых, стройных людей. Большинство все так же бесформенны, жирны и уродливы, как во времена нашей молодости. К сожалению! Мать захихикала:
– Нас обеих тогда тоже нельзя было назвать истощенными. Когда ты вышла замуж за бургомистра, ты весила семьдесят кило.
– Это точно, – мрачно кивнула Нелли, – я этого никогда не забуду. Сначала семьдесят, а потом восемьдесят! Весь мой брак был сплошной катастрофой! Никогда ни один мужчина так не пренебрегал мною, как мой собственный муж. Политика, политика, политика – больше его ничего не интересовало. В постели – ледышка. В результате я только и делала, что ела за обе щеки. То, что я недополучала в любви, я компенсировала обжорством. Каждый день съедала по коробке шоколадных конфет. Целый килограмм. Я тебе об этом никогда не рассказывала? Думаю, что нет. Я просто стеснялась говорить об этом, Офелия, мы жили в отрыве от жизни. В брошюре по вопросам полового воспитания, которой пользовались мои родители, было написано, что у женщин не бывает оргазма. Честно, в Порт-Альфреде я бы загнулась.
Она отхлебнула кофе и посадила Аликса на
– Я была круглой, как шар, и к тому же алкоголичкой.
Мама закашлялась:
– Скажи, Нелли, с кем же ты тогда, собственно, убежала? До меня доходили самые невероятные слухи.
– С представителем одной датской фирмы. Я познакомилась с ним на хоккейном матче.
– Ты уверена, что это не был отец Офелии? Он исчез через два дня после тебя и с тех пор никогда больше не появлялся.
Нелли, опешив, посмотрела на мать.
– Никогда больше не появлялся? – недоверчиво повторила она и спустила собаку на пол.
– Никогда! Десять лет спустя я получила с Аляски извещение о его смерти.
– Ах ты, бедняга! – воскликнула сочувственно Нелли. – Но я еще никогда ни у одной подруги не уводила мужа. Я тут ни при чем, поверь мне. – Аликс залаял и подал ей лапу.
Мать со вздохом налила нам всем еще кофе.
– Я не люблю вспоминать об этом, да и времени много прошло, но мне было очень нелегко. Офелии было всего пять месяцев, денег не было вообще, а я только через год получила место учительницы…
– Но теперь у тебя все в порядке?
– Теперь я директор школы.
– Поздравляю! Еще пару слов о твоем муже. Он был абсолютно не моим типом. Я не люблю канадцев, они начисто лишены фантазии. Мне нравятся французы. После своего развода я тут же отправилась в Париж и прошла обучение в разных косметологических институтах. Получила два диплома. Неплохо? Одновременно я вовсю бесилась. Наверстывала упущенное в молодости. У меня была куча любовников. Я перепробовала все национальности. Самым лучшим был один музыкант-француз. Очень нежный. Но с тяжелым характером и ревнивый. Я была так влюблена в него, что за один месяц сбросила семь килограммов. Можешь себе представить? Семь кило! Я вообще не могла есть. Но худой, по-настоящему худой, как сейчас, я стала только, когда начала жить строго по своей диете. – Она с довольным видом провела рукой по своим девически изящным бедрам и дала собаке кусочек блинчика.
– Любопытно, – отозвалась мать, – но пару вещей о той давней истории я все-таки хотела бы тебя спросить – потом, когда мы будем одни.
– Спрашивай все, что хочешь, мне нечего скрывать! – Нелли залпом выпила свою чашку и кивнула мне. Я улыбнулась ей в ответ, хотя не была уверена, что она говорит правду. Щекотливая ситуация!
– Объясни мне свою диету, – попросила я, чтобы переменить тему. – Как можно худеть, если ешь хлеб с маслом? Углеводы ведь прибавляют вес, во всяком случае, так везде написано.
– Чушь! – возмутилась Нелли. – Углеводы полнят, только если их сочетать с белками. Тогда они недостаточно быстро усваиваются и превращаются в жир. Итак, – она сделала эффектную паузу и осмотрела стол с видом знатока, – вы питаетесь абсолютно неправильно, от начала до конца. Если будете так продолжать, с красотой скоро придется проститься!
Она молча покачала головой, сморщила лоб и укоризненно посмотрела на нас с мамой.
– Вам надо было бы прочесть мою книгу. Ваш завтрак убийствен! Смотрите. Блинчики разрешены. Масло и тосты тоже. Джем с сиропом еще можно, но в малюсеньких дозах. Но что никак нельзя – это яичницу с ветчиной. Это чистый белок, к тому же животного происхождения, и его так трудно переваривать, что у организма не остается сил на углеводы. Результат: блинчики усваиваются недостаточно быстро, оседают в организме и превращаются в жир.