Парижские тайны. Том 2

Сю Эжен

– Вот тогда-то она и запретила нам заходить в церковь по дороге в соседний городок или в Париж, «разве только они согласятся стащить оттуда кружку для пожертвований или обшарить карманы нескольких прихожан, пока они слушают службу», – прибавила тогда Тыква, смеясь и скаля свои желтые зубы. Вот скотина проклятая!

– О, что до этого… пусть меня убьют, но я ни за что не стану воровать в церкви! Правда, Франсуа?

– Ну, воровать там или где еще, какая разница, если уж ты на это решишься!

– Так-то

оно так! Только меня сомнение берет… там красть страшнее… я бы ни за что не посмела…

– Это почему? Из-за священников, что ли?

– Нет, скорее из-за Пресвятой Девы, у нее такой нежный и добрый вид.

– Что тебе-то до этого? Не съест же тебя Богородица, дуреха ты этакая!

– Это так… но все-таки я бы не смогла… И это не моя вина.

– Кстати, о священниках, Амандина; помнишь, однажды Николя наградил меня двумя увесистыми оплеухами за то, что я, когда встретил на площади священника, поклонился ему? Я видел, что все ему кланяются, вот я и поклонился; я не думал, что дурно поступаю.

– Да, но тогда почему-то и наш братец Марсиаль сказал, как и Николя, что нам совсем необязательно кланяться священникам.

В эту минуту Франсуа и Амандина услышали в коридоре чьи-то шаги.

Марсиаль после разговора с матерью, считая, что Николя просидит под замком в погребе до утра, спокойно шел в свою комнату.

Заметив луч света, пробивавшийся сквозь полуприкрытую дверь комнаты, где спали дети, он вошел к ним.

Дети бросились к нему навстречу, он нежно их обнял.

– Как? Вы еще не улеглись, болтунишки?

– Нет, братец, мы ждали, когда вы пойдете к себе в комнату, чтобы пожелать вам доброй ночи, – ответила Амандина.

– А потом мы слышали, что внизу очень громко разговаривали… и вроде как ссорились, – прибавил Франсуа.

– Да, мы там свели кое-какие счеты с Николя… – сказал Марсиаль. – Но это пустяки… А вообще-то я доволен, что вы еще на ногах, я вам хочу сообщить хорошую новость.

– Нам, братец?

– Именно вам. Вы рады будете, если уйдете отсюда и вместе со мной поедете в другое место, далеко-далеко?

– О да, конечно, братец…

– Да, братец.

– Тем лучше! Дня через два или три мы все втроем уедем с острова.

– Как хорошо! – воскликнула Амандина, радостно захлопав в ладоши.

– А куда мы поедем? – спросил Франсуа.

– Потом узнаешь, ишь какой любопытный… да это и неважно, куда именно мы поедем, главное, ты обучишься доброму ремеслу… и сразу же станешь зарабатывать себе на жизнь… Это уж как пить дать.

– И я больше не буду ходить с тобой на рыбную ловлю, братец?

– Нет, мой мальчик, я отдам тебя в учение к столяру или слесарю; ты ведь у нас ловкий и сильный; коли будешь стараться и усердно работать, уже через год сумеешь кое-что зарабатывать. Погоди, что это с

тобой?.. Чего ты приуныл?

– Дело в том… братец… я…

– Ну, говори, выкладывай.

– Дело в том, что мне больше по душе не расставаться с тобой, ловить вместе с тобою рыбу… чинить твои сети, а не обучаться какому-то ремеслу.

– Ты так считаешь?

– Конечно! Сидеть весь день взаперти в мастерской – это до того уныло, а потом быть учеником так скучно…

Марсиаль молча пожал плечами.

– Стало быть, по-твоему, лучше лениться, бездельничать и шататься как бродяга? – сурово спросил он, помолчав. – А потом заделаться и вором…

– Нет, братец, но я бы хотел жить вместе с тобой где-нибудь в другом месте, но жить так, как мы живем здесь, вот и все…

– Ну да, вот именно: спать, есть, ходить для развлечения на рыбную ловлю, как богач какой-нибудь, не так ли?

– Да, это мне больше по вкусу…

– Может быть, но тебе придется полюбить другое занятие… Видишь ли, бедный ты мой Франсуа, сейчас самое время забрать тебя отсюда; а то ты и сам не заметишь, как станешь таким же прощелыгой, как все наши родичи… Мать, видно, права… Боюсь, что ты уже малость приохотился к пороку… Ну а ты что скажешь, Амандина, разве тебе не хочется научиться какому-нибудь ремеслу?

– Очень хочется, братец… Я бы охотно чему-нибудь обучилась, мне это гораздо больше по душе, чем оставаться тут. Я буду так рада уехать вместе с вами и с Франсуа!

– Но что у тебя на голове, девочка? – спросил Марсиаль, заметив пышный убор Амандины.

– Это фуляр, мне его дал Николя…

– И мне тоже он дал, – гордо похвастался Франсуа.

– А откуда взялся этот фуляр? Я бы очень удивился, если б узнал, что Николя купил эти вещицы вам в подарок.

Дети опустили головы и ничего не ответили.

Мгновение спустя Франсуа, собравшись с духом, сказал:

– Николя нам дал их; а где он их взял, мы не знаем, правда, Амандина?

– Нет… нет… братец, – пролепетала Амандина, вспыхнув и не решаясь поднять глаза.

– Не лгите, – сурово сказал Марсиаль.

– А мы и не лжем, – дерзко возразил Франсуа.

– Амандина, девочка моя… скажи правду, – мягко настаивал Марсиаль.

– Ну ладно! Если по правде сказать, – робко заговорила Амандина, – эти красивые вещицы лежали в сундуке с материей, его вечером привез Николя в своей лодке.

– Значит, он украл этот сундук?

– Я думаю, что да, братец… он утащил его с галиота.

– Вот видишь, Франсуа, значит, ты солгал! – сказал Марсиаль.