Парижский десант Посейдона
Шрифт:
Лютер перевел дыхание:
– Отлично, герр Валентино.
Почти не целясь, он дважды выстрелил в доктора.
Его оружие тоже было снабжено глушителем, и все произошло в тишине. Лютер умышленно стрелял в голову, стремясь изуродовать патрона до неузнаваемости. Он преуспел в этом: голова Валентино превратилась в сплошное кровавое месиво. Пистолет был серьезного калибра, и оставалось лишь удивляться, каким образом остатки этой головы удерживаются на плечах.
Удовлетворившись зрелищем, Лютер занялся сейфом.
Четыре папки, два диска и еще
– Брось сумку и оружие, руки за голову, - послышалось сзади.
Лютер медленно подчинился, не оборачиваясь.
Нешер шагнул вперед, держа его на мушке.
– Повернись лицом. Не торопись.
Тот, не опуская рук, медленно повернулся. Нешер переводил холодный взгляд с Лютера на тело, раскинувшееся в кресле. В его глазах появилось удивление, смешанное с пониманием.
Лютер, не отрываясь, смотрел израильтянину через плечо.
Тот перехватил взгляд, вскинул автомат и стал поворачиваться, но сильнейший удар по голове сбил его с ног. В ту же секунду Лютер стремительно подхватил сумку и метнул ее Сильверу в лицо. Сильвер, на миг отвлекшийся на рухнувшего Нешера, не успел увернуться; Лютер прыгнул и что было сил ударил его в грудь, не находя времени вернуть себе оружие. Сильвер опрокинулся, а Лютер бросился бежать вниз по лестнице.
– Стой!
– взревел голос Посейдона.
Автоматная очередь рассекла воздух в считаных дюймах от Лютеровой головы, но немец успел свернуть в коридор, и Каретников коротко выругался.
Ладно, беглеца встретят Медуза с Торпедой, а ему нужно заняться главным.
Взлетев наверх, Посейдон едва не врезался в Сильвера, который уже поднялся на ноги и матерился сквозь зубы.
– Он сумку оставил, командир, - сказал он, пытаясь оправдаться.
Посейдон быстро просмотрел содержимое сумки, вошел в потайное убежище, оценил вид доктора Валентино и девственную пустоту зияющего сейфа.
– Похоже, успели, - пробормотал он и уложил добычу в водонепроницаемый пакет. Перевел взгляд на неподвижного Нешера:
– Это что за клоун?
Сильвер страдальчески пожал плечами:
– Не могу знать. Но тот, что сбежал, был у него на прицеле.
Каретников усмехнулся:
– Ну и чудесно. Свалим все на этих добрых людей…
Он взялся за рацию:
– Торпеда, Медуза, уходим. Прием, как слышите. Мина, Магеллан, идем домой… Добивайте, кого встретите, но никаких погонь…
…Ударил гранатомет, и Посейдон, толкнув невезучего Сильвера, грузно рухнул на пол. Винтовую лестницу разнесло в щепки, в стене образовалась дыра. Баз, окутанный клубами едкого дыма, рванулся на выручку к командиру; бежавший за ним Намер уже наводил ствол на Каретникова. Посейдон выстрелил, и Намер споткнулся, пуля попала ему в ногу. Командир «Сирен» и сам не мог сказать, что побудило его отказаться от стрельбы на поражение и бить по ногам. И еще он похвалил себя за то, что успел уложить документы в ранец.
Посейдон
– No!
– крикнул Каретников и отчаянно замотал головой.
– Not we… - Его лингвистические познания были скудны, что не однажды ставило под угрозу продвижение по карьерной лестнице.
– Russians, - он указал на себя и Сильвера, тихо лежавшего рядом.
Баз исполнился неуверенности.
И в этот момент с улицы донесся долгожданный вой полицейских сирен.
Посейдон, стараясь двигаться как можно медленнее, поднялся на ноги, показывая израильтянам пустые руки.
– Все в порядке, - произнес он успокаивающе.
– Ребята, мы уходим. Не знаю, кто вы, но у нас к вам нет никаких претензий. И интереса тоже нет.
Баз не разобрал ни слова, а вот Намер, имевший родственников из бывшего Союза, кое-что понял. Они быстро обменялись репликами, затем повернулись к «Сиренам» спиной и взялись за Нешера.
– Быстро вниз, - сквозь зубы приказал Сильверу Посейдон.
Лейтенант не заставил приказывать себе дважды. Изнемогая от досады, он побежал по ступеням.
Оба перелетели через пролом, образовавшийся в лестнице после залпа гранатомета, и устремились в коридор, избранный для побега Лютером. Немца нигде не было видно, но «Сирен» это не слишком заботило. Они раздобыли то, за чем их послали, а все остальное имело второстепенное и сугубо утилитарное значение.
По мере продвижения обратно к «подземному» ходу Посейдон с удовлетворением отмечал многочисленные трупы, раскинувшиеся в диких позах. Все было залито кровью, в воздухе стоял запах пороховой гари.
Ребята постарались на славу.
И причем все обошлось без потерь - не то что в ладожских водах, хотя там им противостоял куда более малочисленный противник. Каретников любил честные столкновения в открытую, лицом к лицу, а вот загадок в стиле Агаты Кристи, где не понять, кто друг, а кто враг, он не жаловал, будучи человеком действия.
Ему было немного совестно за то, что все это его стараниями будет приписано неизвестным бойцам, свалившимся как снег на голову. И даже чуть-чуть обидно. Ну что ж - твоя слава часто достается другим, и хорошо еще, что в данном случае она, похоже, достанется людям достойным.
Они с Сильвером бежали и слышали, как где-то далеко позади энергично выламывают входную дверь. Без шума и скандала все же не обошлось, но русские ни при чем, и это главное.
Остальные члены отряда в нетерпении ждали их у входа в лаз, уже нацепив акваланги и готовые пуститься в обратный путь. Посейдон и Сильвер, ни слова не говоря, стали быстро облачаться. Перед уходом Каретников спросил лишь об одном:
– Этот живчик… прыткий который… достали его?
Мина покачал головой:
– Словно растворился, шеф. Нигде его нет.