Парк 300
Шрифт:
– И да, и нет. Долго объяснять. Принимай товар, и мы полетим обратно, - Мазяка сконфузился, обычно переговоры проходили в приятной деловой атмосфере. До сегодняшнего дня Мазяке нравился этот бизнес как никакой другой.
Капюшон нервно задёргался, послышалось сопение, вдох и тяжелый, словно молотом по наковальне, выдох.
– ПСЫ, ПСЫ!!!
– взревел голос.
В эту секунду над небом пронесся боевой вертолет АФБ, затем второй, третий. Крамир рванулся к машине, запрыгнул в кресло пилота и заблокировал дверцы. Мазяка и его сообщники что-то орали в сторону Варда, но звук взлетающего аппарата
– Товарищ майор, задержаны тринадцать "нарушителей". Произведете допрос?
– отрапортовал капитан Передвижного Специального Отряда.
– Так точно. Вольно. Тех двоих в ангаре повязали?
– Да, товарищ майор, несколько часов назад.
– Хорошо.
Тринадцать человек стояли на коленях в одну линию, опустив головы, упершись взглядом в землю. Крамир подошел к первому, затем ко второму, прошёлся мимо всех.
– Мазяка, ты прокололся.
– Соси член, ублюдок!
– по обыкновению выругался лидер "нарушителей".
– Капитан, этих шестерых уведите. В нигму их, согласно предписанию.
– Так точно. Разрешите выполнять?
Крамир кивнул и несколько бойцов передвижного отряда увели контрабандистов.
– Теперь вы. Смотреть в глаза!
Семеро иагизированных не двигались и молчали, будто были вылеплены из глины или воска. Крамир подошёл к одному и схватил за волосы, силой поворачивая лицо к себе. Человек зарычал. Крамир увидел выступающую немного вперед челюсть, широкие надбровные дуги, глаза с вертикальными зрачками и широкие скулы. А еще клыки, как у зверя, острые, идеальной формы.
– Зачем вам оружие, скоты?!
Молчание.
– Я последний раз спрашиваю, зачем вам оружие, падаль?
Снова тишина.
Крамир отпустил голову человека, вынул из кобуры автоматический "Глок", передернул затвор и дуло пистолета упёрлось в сморщенный лоб, холод железа обжигал кожу, по которой скатывались капли пота - раздался выстрел, его эхо метнулось вглубь леса, спугнув ворон, поджидавших добычу. К телу кинулся другой плащ, по всему бывший когда-то женщиной. Затем острые глаза вонзились в лицо Крамира, прошивая насквозь, она зашипела, приготовившись броситься на убийцу, но два выстрела из "Глока" уложили её рядом с первым телом. Вард убивал каждого, невозмутимо, безжалостно. Иагизированные не просили пощады, не сопротивлялись, они просто принимали свою судьбу в виде свинцового наказания, смиренно и молчаливо.
Зачем вы их так?
– несколько растерянно спросил капитан ПСО.
– На иагизированных предписание Комитета не может распространиться, значит, выход один - смерть.
– Плохо, что тюрем не осталось.
– Вы готовы снова отдавать свои деньги, чтобы кормить всякую мразь?
– Никак нет, товарищ майор.
– Тогда думайте, что и кому говорите!
На следующий день Крамир Вард направился в штаб-квартиру АФБ. На нем была свежая одежда, в руке сжималась папка с докладом о вчерашней операции. Вард вошёл в кабинет генерала АФБ Николая
– Здравия желаю, товарищ генерал, - уставное, но прохладное приветствие.
– Привет, Крамир. Вольно, присядь.
– Спасибо, - Крамир устроился в мягком кресле напротив генерала.
– Вчера ты блеснул, но и поругать тебя есть за что. Зачем убил этих, иагизированных?
Старику Резцову было за семьдесят, но находился он в приличной физической форме: был подтянут и свеж.
– Виноват, а что нужно было с ними делать, товарищ генерал?
– Хотя бы в агентство доставить, а мы бы здесь их покололи, а? Не догадался?
– Никак нет, товарищ генерал.
– Да не верю я тебе, парень, не верю. Всё ты знал и мог. Что в тебе говорило то? Какая злоба? Как тогда, в Далвазе?
– Не было никакой злобы, товарищ генерал. Далваз вообще здесь ни при чем. Зачем вы его вспомнили?
– Была, была. Просто так не расстреливают людей в упор. А Далваз тебе до сих пор аукается, да, да. С теми событиями много шума было, ты помнишь, верно. Я понимаю, что тогда не было научных методов, точнее медицинских, поэтому приходилось убивать. И ты убивал. Тебе нравится это занятие, Крамир, а?
– Кошмары по ночам меня не мучают.
– Хм. После Далваза даже твои сослуживцы смотрели на тебя, как на зверя.
– На слабаков и жополизов мне плевать!
– Вард повысил голос.
– А эти иагизированные, - не люди они! Нет!
– А кто? Конечно люди, другие, сбившиеся с пути, наказанные единожды, наказали бы их второй раз. Да, шваль, но они люди. Не для этого Комитет и Федерация этот "парк" строили, понимаешь? Не для того, чтобы потом кто-то людям, пусть и не самым лучшим, головы простреливал.
– Они - твари! Были и есть!
– Тише, тише!
– Я не признаю ни городов, ни порядка нового! Их иагизация порождает не работяг, но зверей, хуже, чем они были, страшнее! Их нужно убивать! Всех, каждого!
– Замолчи! Закрой рот, паршивец! И, поди, прочь! Ты перегнул палку, боец! Как ты со мной смеешь разговаривать?!
Резцов отдышался.
– Значит так. Завтра хочу видеть твой рапорт об увольнении на своём столе! Свободен!
Не сказав ни слова, Вард последний раз взглянул в старческие светлые глаза Резцова, увидел в них горечь потери, тяжесть принятого решения, которое, конечно, пришло не мгновенно, не спонтанно. Старику наверняка доложили уже вчера ночью, и он, вероятно, всю ночь думал, как поступить с опальным майором и, в конце концов, принял решение. Вард покинул ненавистное АФБ в бодром расположении духа. Больше он не будет смотреть на кислые, недовольные его присутствием рожи, избавится от глупых, пустых разговоров, сплетней и слепой конкуренции.
На черную идеально-гладкую поверхность стола с грохотом приземлилась красная папка с документами. Кисть, украшенная золотом и дорогими часами, придвинула её к себе и открыла на первой странице. Там было цветное фото мужчины: белокожий, с обычным разрезом глаз, короткая стрижка, аккуратный нос, немного заостренный на конце, острый подбородок. Широкий лоб, холодные, голубые глаза, кое-где испещренное оспинами лицо, губы тонкие, крепко сжаты. Далее биография, перечень физических/психологических качеств, боевых заслуг: