Парк-авеню 79

Роббинс Гарольд

— Договорились. Мы будем у тебя в восемь.

— Нет. Лучше в клубе «Шелтон» в восемь тридцать. Я тоже приеду с дамой. Если нас увидят, мы просто собрались повеселиться.

— Отлично.

Вито повесил трубку. Ох, и хитер мальчишка! Иногда слишком хитер... Адвокат снова поднял трубку и набрал номер.

— Позовите Джокера.

Прав был Марта, когда много лет назад сказал: «За этим парнем нужен глаз да глаз».

3

Вито подъехал на такси к дому

из коричневого кирпича в западной части 73-ей улицы, расплатился и поднялся по ступенькам. Входную дверь освещала пыльная тусклая лампочка, поэтому Генри зажег спичку и в короткой вспышке прочел имя: «Мэриен Флад». Значит, она живет здесь. Вито нажал кнопку звонка, в замке что-то немедленно зажужжало, и он вошел внутрь. Ее дверь украшала золотая буква "В". Генри не успел позвонить, как в распахнувшемся проеме появилась улыбающаяся Мэриен.

— Входите.

Сняв шляпу, он вошел и изумленно остановился на пороге гостиной. Его поразил необычный интерьер с некоторым оттенком экстравагантности. Толстый, яркий ковер на полу, диковинный рисунок темно-бордовых обоев. Мягкий свет, тяжелые шторы. На стене шпага, старинное ружье, девятихвостая плетка. Под окнами — книжные полки, плотно заставленные книгами и безделушками.

Все так же приветливо улыбаясь. Мэриен напомнила:

— Ваше пальто? Вы не хотите его снять?

— О... конечно. Извините.

Она взяла пальто и, выходя в прихожую, бросила:

— Лед и виски на столике у стены. Я сейчас вернусь.

Вито подошел к столику и с удивлением обнаружил там ведерко для льда из чистого серебра и сверкающие хрустальные стаканы. Еще больше его поразил подбор напитков: «Джонни Уокер», «Кэнедиан», коньяк «Олд Гранд-дэд», джин «Хауз оф лордс».

— Ого! Вы роскошно живете!

Мэриен резко повернулась к нему, отчего стеганый зеленый халат немного распахнулся. Она не обратила на это никакого внимания и без улыбки проговорила:

— А как же иначе? Мне надо пользоваться преимуществами моей профессии. Нет никаких гарантий, что я смогу заниматься этим достаточно долго. Вот и стараюсь хоть сейчас пожить по-человечески.

Налив себе виски. Вито подошел к книжным полкам. Там хорошая современная беллетристика стояла вперемежку с откровенной бульварщиной.

— Мэриен, вы прочли все эти книги?

Она кивнула:

— Я работаю ночами, так что дни у меня совершенно свободны.

Генри отпил из стакана:

— Прекрасное виски! Вам налить?

— Нет, спасибо. Я сама...

Мэриен плеснула себе немного черносмородинового ликера, положила пару кубиков льда, добавила содовой и подняла стакан:

— За самого ловкого адвоката в Нью-Йорке.

Вито расплылся в улыбке:

— Благодарю вас!

И добавил:

— За самую потрясающую клиентку, которую мне выпало счастье защищать!

— Спасибо, Хенк.

Она пригубила свой странный напиток и поставила

стакан:

— Как, на ваш взгляд, я должна одеться? Куда мы поедем?

— Наденьте что-нибудь шикарное. Я отвезу вас в клуб «Шелтон». У меня там встреча с клиентом.

Мэриен подняла бровь:

— О, «Шелтон»! Ну что ж, гулять, так гулять!

Вито ухмыльнулся:

— Учтите, мы ходим только в самые роскошные заведения.

Она направилась в спальню и, скинув халат, села к туалетному столику. Генри пошел следом, но остановился возле двери, любуясь легкими грациозными движениями Мэриен. Сейчас на ней остались только лифчик без бретелек, трусики и длинные тонкие чулки, пристегнутые к крохотному поясу вокруг талии. Девушка бросила на него лукавый взгляд:

— Извините. Я в рабочей одежде...

Он прикрыл ладонью глаза:

— Не обращайте внимания, Мэриен. Я отвык от женского общества.

Рассмеявшись, она принялась накладывать макияж.

— Ты очень милый, Хенк. Знаешь, ты мне нравишься.

— Спасибо.

Мэриен повернулась к нему:

— Я не шучу. Мало кто из мужчин мне нравится. Грубые скоты.

Улыбка исчезла с его лица: уж она-то знает, что говорит.

— Я надеюсь подружиться с тобой. Мэриен.

В ее темных глазах блеснул свет вековой мудрости:

— Вряд ли это получится.

— Почему?

Она встала и, покачивая бедрами, подошла к Вито. В девушке что-то неуловимо переменилось, и эта перемена заставила бешено колотиться его сердце. В мягком свете перед ним предстало живое воплощение чувственности: высокая грудь, нежный манящий изгиб бедер, выпуклый живот, точеные ноги. Генри поднял стакан, но не отпил, а только прижал его влажную холодную стенку к пересохшим губам.

— Ты прекрасна.

Ее губы растянулись в слабой улыбке.

— Правда? Но ведь я некрасива. Ноги слишком длинные, грудь слишком тяжелая, плечи слишком широкие, глаза слишком большие, подбородок слишком твердый, скулы слишком высокие, губы... Словом, все слишком. Ничто во мне не соответствует стандартам красоты, а ты называешь меня прекрасной.

— Но это — правда.

— Ты имеешь в виду не красоту, а совсем другое. Просто я вызываю в мужчинах определенные чувства, не так ли?

— А что еще может быть мерилом истинной красоты?

Мэриен перестала улыбаться.

— Вот об этом я и говорю. Вряд ли мы сможем быть друзьями. Дружба быстро кончится, и ты прекрасно знаешь, почему.

Вито мягко улыбнулся:

— Конечно, знаю. Но вряд ли ты хотела бы быть иной. Тебе дано единственное, но совершенно неотразимое оружие. Именно оно помогает получить приличное место под солнцем.

Она внимательно посмотрела на Генри, достала из пудреницы пуховку и протянула ему:

— Попудри мне спину. Может быть, мы действительно подружимся, и с тобой у меня все будет по-другому. Ты — умный.