Парк Горького
Шрифт:
– Вышка тут ни при чем, зверски убита женщина, – буркнул Опалин. – Яша где?
– Я его в архив отослал.
– Очень хорошо, пусть там и остается. Едем! – скомандовал Опалин, поворачиваясь к двери, но она распахнулась прежде, чем он до нее дошел. На пороге стоял Яша, держа в руке блокнот.
– Я переписал всех членов семьи Тагильцева, как вы просили… Куда это вы?
– В парк Горького, – ответил Петрович. – Ты остаешься на телефоне.
– Для связи есть дежурный! – оскорбился Яша, поправляя очки. – Иван Григорьевич,
– Нет, – отрубил Опалин. – Ты – остаешься.
После таких слов у Казачинского пропала бы всякая охота спорить, но Яша рассердился не на шутку. Он стал сыпать словами, возмущаться, что его не уважают, и в конце концов прозрачно намекнул на то, что пожалуется куда-то наверх, какому-то Твердовскому, что его зажимают и не дают ему возможности проявить себя.
– Ну хорошо, – сказал Опалин, которому, видно, прискучил этот бесцельный спор, – можешь ехать с нами, но предупреждаю: свалишься в обморок – Володя с тобой возиться не станет, и никто из нас не станет. Ясно?
– Ясно, – с готовностью подтвердил Яша. – Может быть, вас это уже не интересует, но я навел справки о Тагильцеве. У него две дочери, одна живет в Ленинграде, другая – здесь. Замужем за гражданином Шарковым, работает в акционерном обществе «Тепло и сила» в Милютинском переулке. Дочь, которая в Ленинграде…
– А Шарков где работает? – прервал его Опалин.
– Шарков… – Яша достал блокнот, заглянул в него, – в конторе по перевозке мебели.
– Только не говори мне, что у Махлина, – неожиданно вырвалось у Ивана. Яша поглядел на него с удивлением.
– Точно, у Махлина. А…
– Сразу надо было Шаркова колоть, – заворчал Опалин, оборачиваясь к Петровичу, – умники! От кого к нам дело Тагильцева попало, помнишь?
– От Румянцева. Ваня, он же алиби Шаркова проверил первым делом. Я материалы читал…
– Алиби, алиби, – передразнил Петровича Опалин, который, очевидно, находился не в духе, – да у Махлина отборная сволочь работает, половина с уголовным прошлым. Договорился Шарков с кем надо и избавился от тестя…
– А дочь? Думаешь, она в курсе?
– Откуда мне знать? Сначала я на нее посмотреть должен, понять, что она за человек… Тагильцева убили в мае, два месяца прошло. Возиться теперь…
Во дворе они сели в ту же машину, что и утром, и опять за рулем оказался уже знакомый Казачинскому Харулин, но теперь на сиденьях разместилось шесть человек – Опалин, Петрович, оба новичка, судмедэксперт и фотограф – и было еще теснее, чем в прошлый раз.
У главного входа в парк, который в то время располагался со стороны Крымского Вала, их ждал нервничающий молодой милиционер.
– Куда ехать-то? – спросил Харулин.
– Я покажу, – ответил милиционер и, став на подножку, принялся давать объяснения. Провожаемая удивленными взглядами посетителей машина с гулом катила по парку, мимо пролетали
– Дальше пешком, – сказал милиционер через несколько минут, когда они миновали Зеленый театр и углубились в Нескучный сад. Машина остановилась, сопровождающий соскочил с подножки. Казачинский огляделся. Они находились в уголке парка, которому больше всего подошел бы полузабытый эпитет «идиллический». Впрочем, идиллия, похоже, сломалась – впереди, у кустов, маячили две фигуры милиционеров.
– Сюда, – сказал молодой милиционер, который сопровождал группу муровцев от входа. – Она здесь.
– Кто нашел тело? – спросил Опалин.
– Я. – Собеседник тяжело вздохнул. Вид у него был виноватый, и мысленно Казачинский приготовился к худшему.
…Она лежала за кустами, среди раскидистых лопухов, которые вымахали выше колена, и первое, что разглядел Юра, было светлое платье с рисунком в виде красных цветов, отдаленно напоминающих маки. Ткань заляпана бурыми пятнами крови, вместо лица – какое-то месиво, а руки…
Яша как-то сдавленно охнул, покачнулся и осел в лопухи. Судмедэксперт оглянулся на него и укоризненно покачал головой.
– Ваня!
– Нашатырь, – бросил Опалин, даже не поворачивая головы. – Потом. Сейчас мне надо знать точное время смерти. – Он повернулся к милиционеру, который их привел. – Как вы ее обнаружили? С дорожки за кустами и листьями лопухов ее совсем не видно.
– Вороны галдели, – ответил милиционер, поежившись. – Я хочу сказать, я услышал, как они тут орут, и мне это показалось странным. Я забрался сюда, ну и…
– Тело трогали?
Милиционер мотнул головой.
– Я в курсе, что на месте преступления ничего трогать нельзя. И так было понятно, что девушка мертва. – Он вздохнул и горестно прибавил: – У нас никогда не было ничего подобного…
– Никаких вещей поблизости не было? Ну там, дамской сумки, например…
– Нет.
– Карманы проверяли?
– Я… я не стал до нее дотрагиваться. Я же вам говорил…
– Володя! – крикнул Опалин. – Посмотри, нет ли в карманах документов…
– Ничего нет, – доложил судмедэксперт через минуту. – И это странно.
– Почему?
– Потому что карманы довольно большие, а не маленькие, как иногда шьют сейчас… И еще: один из карманов частично вывернут.
– Кто-то ее обыскал и все забрал?