Парк Горького
Шрифт:
Водка кончилась. Когда поезд остановился набрать воды в маленьком городке – всего-то вокзал и единственная освещенная улица, – рабочие хлынули из поезда и ворвались в магазин. Двое местных милиционеров беспомощно наблюдали, стоя поблизости. Когда все мародеры вернулись, поезд двинулся дальше.
Кабоза, Хвойная, Будогощ, Посадниково, Колпин. Ленинград, Ленинград, Ленинград. На параллельных линиях сыплют искрами утренние электрички. В Финском заливе отражалась заря. Поезд прибыл в город портфелей и каналов, кажущийся серым после
На Финляндском вокзале Аркадий на ходу соскочил с поезда, помахав красным удостоверением сотрудника КГБ, забитого насмерть Кервиллом. В громкоговорителях звучали марши. Был канун Первого мая.
17
В сотне километров к северу от Ленинграда на болотистой равнине между русским городом Лужайка и финским городом Иматра железная дорога пересекает границу. Никакой ограды. С каждой стороны сортировочные парки, помещения таможен и не бросающиеся в глаза радиопередатчики. На русской стороне грязный снег, потому что русские поезда на этой ветке ходят на низкосортном угле. На финской стороне снег почище – финны используют тепловозы.
Аркадий стоял с комендантом советского станционного погранпоста, глядя вслед финскому майору, возвращавшемуся на финский погранпост в пятидесяти метрах отсюда.
– Что твои швейцарцы, – плюнул комендант, – так и норовят перебросить на нашу сторону всякую дрянь. – Он без особой охоты пытался застегнуть воротник. Пограничные войска принадлежали к КГБ, но служили в них в большинстве ветераны армии. У коменданта была толстая шея, нос свернут на сторону, брови торчали вкривь и вкось. – Каждый месяц он донимает меня, что делать с этим проклятым сундуком. А откуда, черт возьми, мне знать?
Он прикрыл ладонями зажженную Аркадием спичку, и оба они закурили. На колее стоял часовой, боевая винтовка болталась на плече, как ненужная железка. Всякий раз как часовой менял положение, винтовка бряцала на ветру.
– Вы, конечно, понимаете, что у старшего следователя из Москвы здесь столько же власти, как у какого-нибудь китайца, – сказал комендант Аркадию.
– Знаете, что такое Москва Первого мая, – сказал Аркадий. – Пока я соберу все печати, у меня на руках появится еще одно дело об убийстве.
По ту сторону границы майор с двумя пограничниками направился к таможне. Еще дальше за холмами начинался финский озерный край. Плоская как стол равнина поросла ольхой, рябиной, черничником. Удобное местечко для пограничников.
– Контрабандой ввозят кофе, – сказал комендант, – масло, иногда деньги – валюту. Известное дело, покупать в валютных магазинах. А от нас ничего не везут. Даже обидно. Большая редкость, если в наши края приезжают с такими делами, как у вас.
– Хорошо здесь, – сказал Аркадий.
– Тихо. Забываешь о суете, – комендант достал из внутреннего кармана железную фляжку. – Как насчет этого дела?
– Неплохо, – Аркадий отхлебнул
– Некоторым не по нутру охранять границу – видите ли, охранять воображаемую линию. Они буквально сходят с ума. Или поддаются на подкуп. Иногда даже сами бегут за границу. Надо бы таких стрелять, но я просто отправляю их проветрить мозги. Знаете, следователь, если бы мне повстречался здесь москвич, приехавший безо всяких документов мило поболтать с пограничниками, я бы тоже отправил его проветрить мозги.
– Если откровенно, – Аркадий встретил взгляд коменданта, – я бы сделал то же самое.
– Ладно, – лицо коменданта посветлело, и он хлопнул Аркадия по спине, – посмотрим, что у нас получится с этим финном. Он коммунист, но хоть ты изжарь финна в масле, он все равно останется финном.
Дверь таможни на той стороне границы открылась. Финский майор вернулся с конвертом в руках.
– Ну как, прав наш следователь? – спросил комендант.
Майор брезгливо сунул Аркадию конверт.
– Дерьмо. В шести отделениях сундука дерьмо маленьких зверьков. Откуда вы узнали?
– Сундук без ящика? – спросил Аркадий.
– Ящик открыли мы, – ответил комендант. – Вся упаковка открывается на советской стороне.
– А внутри сундука проверяли? – спросил Аркадий.
– Какой в этом смысл? – ответил финн. – При нынешних-то отношениях между Финляндией и Советским Союзом.
– А какова процедура востребования предметов со склада таможни? – спросил майора Аркадий.
– Очень простая. На таможне остается очень мало вещей, они, как правило, следуют поездом до Хельсинки. Никто не имеет права забрать вещи без предъявления документов, удостоверяющих личность и принадлежность вещи, а также уплату таможенной пошлины. Двери не охраняются, но мы бы увидели, попытайся кто-нибудь вынести сундук. Понимаете, чтобы избежать провокаций на границе с дружественным соседом, мы по соглашению с Советским Союзом держим здесь очень незначительное подразделение. А теперь извините меня – у меня кончилось дежурство и мне далеко ехать домой. Завтра праздник.
– Праздновать Первое мая, – сказал Аркадий.
– Вальпургиеву ночь, – с удовольствием поправил его финн. – Шабаш ведьм.
От Выборга, близ границы, Аркадий долетел до Ленинграда, а оттуда вечерним рейсом вылетел в Москву. Большинство пассажиров были военные. У них два свободных дня, и они уже начали пить.
Аркадий написал отчет о расследовании. Он положил его в сумку с вещдоками, приложив к нему заявление коменданта погранпоста, конверт с экскрементами из ларца, волоски из Костиной клетки, личные вещи из рундучков троих убитых, пленки с показаниями Ирины и записью разговора Осборна с Унманном 2 февраля. Он поставил на мешке адрес генерального прокурора. Стюардесса раздала леденцы.