— Парня заказывали? — Нет, я заказывала пиццу!
Шрифт:
Буду рада, если вы напишите, какими были ваши мысли.
Сюжетный ход придуман лично мной (как увлекающейся психологией), так что если какие-то есть вещи, которые я отразила неправильно – простите меня. Фанфик же – что с него взять))
====== ‘ Fourteenth ‘ « — Влюбленность заказывали? — Нет, она сама пришла» ======
Временами живёшь спокойно, а потом так оказывается, что совершенно всё изменилось. И ты изменился, но не заметил. И эти изменения убивают тебя, причём изнутри. Может, это лишь мне так кажется, и я люблю копаться в себе,
Всё началось с обычной вечеринки, на которую позвал меня мой лучший друг Кэл. Я был взят на «слабо», поэтому и выпил какие-то таблетки, после которых «должно быть хорошо». Сначала я вообще ничего не ощущал, затем перед глазами пошли круги, и следующие полчаса я вёл себя как последний придурок. После этого отпустило, я с облегчением выдохнул и забыл об этом, как о страшном сне.
Иногда жизнь поворачивается к тебе полной задницей, так что тебе хочется лишь отделиться от всего этого и посмотреть со стороны на волну своих неудач. Вовремя предложенное развлечение может отвлечь от неприятностей, тем более что в этот раз мне обещали более искусный наркотик.
Самое ужасное, что мне понравилось.
Дома меня ждал отец, который крутил очередной роман с молоденькой горничной, и это всё. В другой стране за океаном мама, звонящая мне раз в несколько месяцев. Похвально.
Более одиноким чувствовать было себя нельзя. Из друзей только Кэл — и то я считал его дружбу со мной неким благословением. У меня нет друзей больше. Никого просто нет. То ли вокруг все такие идиоты, то ли я сам такой…
Никаких романов я не крутил, просто потому что не хотел. Мой подростковый возраст, а там и гормоны, не вынуждал меня укладывать первую попавшеюся в постель. Гордился своей девственностью? До сумасшествия.
Но я недолго был невинностью. Просто потому что одним утром проснулся в постели.
Голым. Сразу с двумя.
Я протираю глаза от некой усталости и приподнимаюсь на постели, замечая, что «слишком» голый (в смысле вообще без одежды). Странно. Я так никогда не спал, потребности что-то не было. Я поворачиваюсь в одну сторону, вижу незнакомую шатенку около меня.
Сглатываю и ничего не понимаю. Поворачиваю голову и вижу знакомую блондинистую голову. Вижу Хейзел. Нет.
Я не мог с Хейзел переспать. Я вообще не мог переспать. Я просто не умею. Я просто слишком зажат и стеснителен. Я просто чёртов отличник… В прошлом году был… Почти… Но у меня значок есть. За хорошее поведение.
Вот только я смотрю на двух особ рядом и понимаю, что всему этому пришёл конец.
Потому что всё я мог.
Я вижу, как Хейзел раскрывает глаза и смотрит на меня лукавым взглядом.
Всё я мог. Мог иметь девушку лучшего друга.
У меня сейчас сплошная каша из воспоминаний в голове.
— Мать мою… — обхватываю я лицо руками и падаю обратно на подушки.
Я занимался сексом с каждой по очереди… Спасите мою чёрную душу кто-нибудь…
— Привет, не-девственник, — слышу я обаятельный голосок у своего уха и снова тяжело выдыхаю.
Во
А ты сам в это веришь?
Просто доигрался…
Следующие дни я ходил, как во сне. Просто понимая, что что-то изменилось. И дело не в сексе.
А дело во мне. Все стали смотреть на меня по-другому, в особенности Хейзел, слишком часто я стал ловить её неприличные намёки, которые позже стал замечать Кэл. В школе я прослыл «секс-машиной», и из-за этого вообще не хотел появляться в данном учебном заведении.
Я понимаю, что плохая слава тоже слава, но не до такой же степени… Я пытался больше ничего не употреблять, чтобы снова не пришла та раскованность, с которой я так легко пошёл и отымел девушек в зад.
Но никогда ничто не идёт, как ты планировал. Поэтому в следующий раз мне просто подкинули что-то в напиток, так что я и не заметил, как уже доводил Хейзел до оргазма одним поцелуем в школьном туалете.
Всё случилось как в плохом американском фильме. Кэл увидел «поцелуй», мы подрались до тяжёлых повреждений. Следующие месяцы я сторонился всего: клубов, самого Кэла, а тем более Хейзел.
Но эта стерва просто так не сдавалась. Она докапывалась до меня, изводила, видела моё состояние.
А Кэл был сам не свой последнее время.
Один раз Хейзел прибежала ко мне в слезах, говоря, что Кэл ввёл себе слишком много.
Тогда всё стало катастрофически плохо.
Отец давно замечал, что я «злоупотребляю». С этим случаем — то есть смерти моего друга от передозировки — он озверел. Тут же «перевёл» меня… В лечебницу. Официальная версия: мне тяжело после смерти друга, перевели в другую школу. На самом деле остатки школьного года и лето я провёл среди больных людей.
Спасибо отцу.
К счастью, я хотя бы получил аттестат.
Я сбежал во Францию, только меня отпустили из «ада». Мама была рада моему приезду, вот только настояла на том, чтобы я взял её девичью фамилию — Василевски, сама она из Польши. И имя — Томас, в честь её умершего брата. Сначала я не понимал, зачем это.
Потом она рассказала. Это для того, чтобы отец ещё долго искал «Стефана Сальваторе».
Таким образом, мир увидел Томаса Василевски, мальчика из Польши с идеальным прошлым.
И не менее идеальными тёмными волосами (а раньше я был самым настоящим блондином), ведь мама позаботилась и о моём внешнем виде. Она бешено боялась отца, я не понимал почему.
Я знаю, что он бил её, когда они были вместе, но это было слишком давно.
Мне было всё равно на смену имени. Томас Василевски? Отлично. Я ненавижу быть Стефаном Сальваторе.
Отец мечтал видеть во мне юриста, я же хотел быть кем-то другим. Мама помогла мне в выборе, указав на своего знаменитого знакомого, сделавшего состояние на том, что выслушивал людские проблемы и кивал. Таким образом, Томас Василевски пошёл на психологический факультет, ловко проскочив благодаря связям и успешно сданным экзаменам.