Пародии. Эпиграммы.
Шрифт:
Над этим ситуативным положением стоит задуматься всем, кого забвение классового резонанса толкает на кремнистый путь мелкобуржуазной обреченности и, как правильно сказал Н. Я. Марр, создатель яфетидологии, приводит в тупик солипсизма.
М. Лифшиц
(К 200-летию Иогана Брудершафта)
Иоган Ульрих Брудершафт родился примерно в первой половине начала второй четверти позапрошлого столетия. Значительно позже вышел его капитальный труд "Гармония прекрасного". Влияние этой книги на дальнейшее не было показано с исчерпывающей глубиной до пишущего эти строки. Тем приятней восполнить этот исторический пробел.
Уже
Только наша эпоха позволяет, благодаря автору этих строк, правильно и понятно, несмотря на столь отдаленную от нашей ту эпоху, разъяснить значение наследия Иогана Брудершафта и его влияние на последующие эпохи.
П. Рожков
Как известно, время от времени в наших журналах появляются критические статьи. Стало быть, критики у нас имеются. Однако для диалектически мыслящего марксиста недостаточно констатировать этот факт, но следует подвергнуть его подробному анализу.
Итак, как я уже доказал, критики у нас есть. Но что это за критики? Начнем, как полагается, с недоброй памяти рапповских монстров. Их злопыхательские теории и теорийки, в плену которых они находились, общеизвестны. Общеизвестно, что и теперь некоторые рапповские наследнички начальным образом продолжают быть в плену своих бесславных предшественников. Далее. Возьмем хотя бы критиков А., Б., В. Общеизвестно, что эти горе-диалектики ни уха ни рыла не смыслят в марксизме. То же следует сказать и о критиках Г., Д., Е., Ж., 3. Недалеко от них ушли критики И., К., Л.
– эти гнусные эклектики и эмпирики (более подробный анализ смотри в моих статьях в NoNo "Нового мира" за 1934 г.). Вульгарные социологи М., Н., О., П., Р. разоблачены и заклеймены мною в моих прежних статьях (смотри NoNo "Нового мира" за первую половину 1935 г.), и я не буду останавливаться на них, так же как и на критиках С., Т., У. — этих лжемарксистах, прозябающих в плену абстрактных схем и идеалистических концепций. Развернутую критику этих «критиков» я дал в моих статьях в NoNo "Нового мира" за вторую половину 1934–1935 гг. О критиках ф., X., Ц., Ч. и т. д. можно и не говорить. Общеизвестно, что эти псевдомарксисты, претендующие на научность, не более как помесь вульгарных социологов с эклектиками и смыслят в диалектике, как некое домашнее животное в ананасах.
Подведем итоги. Итак, стало быть, я доказал, что у нас критики имеются, что эти критики:
а) рапповские наследнички, пребывающие и по сие время в плену;
б) горе-диалектики, не смыслящие ни уха ни рыла;
в) гнусные эклектики;
г) гнусные эмпирики;
д) наиболее гнусные вульгарные социологи;
е) прозябающие в плену;
ж) помесь тех и других;
з) прочие.
Все вышесказанное очень важно и значительно. Это общеизвестно. Поэтому я не ограничиваюсь данной статьей и в дальнейшем еще вернусь к затронутым мною темам. (Смотри мои статьи в NoNo "Нового мира" за 1934, 35 и 36 годы, также в будущем и последующие за ним годы.)
Е.
Основные задачи текущего момента, расстановка и соотношение сил на данном этапе ни в коей степени не препятствуют тенденции наших некоторых поэтов, с одной стороны, двигаться в сторону лирики, хотя, с другой стороны, у остальной некоторой части налицо тенденции явно недоучитывать значение этого жанра, признаком которого является тенденция, ведущая к организации эмоций пролетариата, явно отвечающая соотношению сил на данном этапе, грандиозному строительству и учитывающая социальные корни.
Тем большая опасность в стихотворении М. Лермонтова "Выхожу один я на дорогу", в тех высказываниях, какие мы имеем на данном этапе в этом чрезвычайно субъективном талантливом произведении:
Выхожу один я на дорогу; Сквозь туман кремнистый путь блестит; Ночь тиха. Пустыня внемлет богу, И звезда о звездою говорит.Если учесть категорию образов, которыми оперирует поэт, как то: «один», «я», «пустыня», «бог» и прочие, не отвечающие нашей идеологии предикаты субъективно-идеалистического порядка, мы имеем налицо на данном этапе величайшую опасность, ни в коей степени нас не устраивающую:
В небесах торжественно и чудно! Спит земля в сиянье голубом… Что же мне так больно и так трудно? Жду ль чего? жалею ли о чем? Уж не жду от жизни ничего я, И не жаль мне прошлого ничуть; Я ищу свободы и покоя! Я б хотел забыться и заснуть!Если нас полуустраивает констатирование сна земли в голубом сиянье и в большей степени устраивает отсутствие жалости к прошлому, доминантой которого явились эксплуататорские отношения, то ни в коем случае нас не устраивает неожидание от жизни ничего и хотение забыться и заснуть, как вреднейшее высказывание, тормозящее решение задач на данном этапе, и тенденция чрезвычайно опасная, с которой мы явно будем драться, ибо доминирующие эмоции пассивно-субъективного порядка нас ни в коей мере не устраивают!
Нас не устраивает также и последующее псевдоактивное, с одной стороны, и пассивно-идеалистическое, с другой стороны, высказывание поэта:
Но не тем холодным сном могилы… Я б желал навеки так уснуть, Чтоб в груди дрожали жизни силы, Чтоб дыша вздымалась тихо грудь,ибо констатирование, с одной стороны, холодного сна могилы, не стоящего на уровне задач, и, с другой стороны, любви, не имеющей социальных корней на данном этапе расстановки и соотношения сил, ведет поэта по дороге, которая ни в коей степени не является нашей дорогой и может завести его в болото формализма, являющегося чрезвычайной опасностью на данном этапе!
МАТЕРИАЛЫ И ИССЛЕДОВАНИЯ
РЕВНИВЕЦ Отрывки из юбилейной трагедии
Эпизод: Творчество.
Раннее утро. Кабинет. Стол, свеча, диван, на котором в ночной рубашке, поджав под себя голые ноги, сидит Пушкин. Почесывается.
П у ш к и н.
Все чешется. Смешно подумать — блохи,
Ничтожества, которых мы кладем
Под ноготь и без сожаленья давим,
Напакостить способны человеку.