Пароль - Балтика

Львов Михаил Львович

Бурей аплодисментов утвердило собрание ветеранов решение Совета.

Затем выступил Иван Иванович Борзов.

–  Об истории говорить не буду, - сказал командующий, - вы сами творили ее, дорогие товарищи! Наверное, каждый сейчас, слушая Ивана Георгиевича Романенко, прокрутил в памяти ролик воспоминаний. Поговорим лучше о современной морской авиации и ее задачах, о проблемах обучения и воспитания и о том, чем вы можете и обязаны помочь делу воспитания молодых летчиков сверхскоростной ракетоносной океанской авиации Военно-Морского Флота, и о том, что необходимо сделать для вас штабу и мне как командующему.

Смотрю на Иванова.

У него на парадной тужурке подполковника орден Ленина, Золотая Звезда Героя, четыре ордена Красного Знамени, орден Отечественной войны 1-й степени, много медалей. Сегодня, в День Победы, мы листали его летную книжку. Лаконичные записи вызывают уважение. 220 успешных вылетов, в том числе 180 бомбардировок укреплений, войск и кораблей врага. 11 минных постановок, 29 торпедных ударов, 9 уничтоженных транспортов противника с боевой техникой и живой силой, тральщик, подводная лодка, сторожевой корабль. 15 "юнкерсов" Николай уничтожил на аэродромах, не позволив им бомбить Ленинград. Это - личный вклад, а ведь Иванов был не только штурманом самолета, но и звена, эскадрильи. После Отечественной флаг-штурман полка П. Д. Иванов учил молодежь тому, что необходимо в бою.

Отрадно, что и через десятилетия он по-прежнему дружен с однополчанами, помнит каждого погибшего товарища. Несколько лет Николай Дмитриевич по крупицам собирал факты о пятистах летчиках, штурманах, стрелках-радистах, воздушных стрелках, техниках и мотористах, погибших в битвах против фашизма. Использовал отпуска для работы в архивах, Центральном музее Военно-Морского Флота. К сорокалетию Победы, очевидно, можно будет сказать о всех первогвардейцах: ничто не забыто, никто не забыт.

А вот в окружении гвардейцев А. 3. Пятков. Вся грудь в орденах, только Звезды Героя нет.

Я очень рад встретиться с ним на родной Балтике. Алексей Захарович на войне с интересом относился к журналистской работе, не раз консультировал меня и сам часто выступал в "Летчике Балтики". Мы встречались и после того, как Пятков был назначен командиром отдельной авиационной части. На транспортном, лишь символически вооруженном "Дугласе", пилотируемом Алексеем Пятковым, мне десятки раз доводилось летать на оперативные аэродромы и в штаб. Случалось попадать под огонь перехватчиков, и если ни разу самолет и экипаж не пострадал, то это заслуга Пяткова: опытный торпедоносец и за штурвалом "Дугласа" оставался мастером нестандартного маневрирования.

Пятков не только в бою, но и на земле всегда готов был помочь. Я тоже испытал подлинно товарищеское отношение А.3. Пяткова.

Незадолго до окончания войны я был назначен ответственным редактором газеты Первой гвардейской авиадивизии ВВС КБФ. Однажды позвонил Пятков:

–  Я привез из Ленинграда твоего брата Григория,

Розыгрыш? Это не для Алексея Захаровича. Если бы Коля Иванов - тогда другое дело. Брат Григорий у меня действительно есть, но с сорок первого от него ни весточки.

–  Ты что, не слышишь?

–  Слышу, Алексей Захарович, но в толк не возьму...

–  Он в штабе ВВС тебя ждет, поторопись - и возьмешь в толк.

Оказалось, брат воевал на Карельском фронте в составе морской пехоты, награжден медалью "За отвагу". После тяжелого ранения лежал в госпитале, теперь демобилизован. В Ленинграде зашел в столовую и оказался за одним столиком с членами экипажа майора Пяткова. Разговорились, и

Григорий сказал, что я служил, а может, и служу в Балтийской авиации. И надо же было так случиться, что ребята знали меня. Посоветовали Григорию ехать с ними на аэродром, обратиться к майору Пяткову. На аэродроме штурман и стрелок-радист доложили Алексею Захаровичу, он порасспросил Григория, проверил документы, сказал, что хорошо знает меня и постарается помочь.

Подъехал адмирал В.Ф. Трибуц. Докладывая о готовности к вылету, Алексей Захарович сказал:

–  Вот старший матрос после ранения добирается на перекладных к брату, моему однополчанину. Документы в порядке. Разрешите захватить, товарищ командующий?

Как много значит доклад! В. Ф. Трибуц посмотрел на Григория, поздоровался, энергичным жестом показал на открытую дверцу самолета:

–  Прошу!

Алексей Захарович долго летал, почти все однокашники ушли с летной работы, а он продолжал водить воздушный корабль над всеми морями и океанами. Много раз он водил самолеты, на борту которых находились Николай Герасимович Кузнецов, а позднее главнокомандующий Военно-Морским Флотом адмирал флота Советского Союза С. Г. Горшков. Оставив штурвал, заслуженный военный летчик СССР, гвардии полковник А. 3. Пятков, боевой балтийский торпедоносец, сердцем не ушел из авиации. В центральной печати появились его рассказы об однополчанах - Е. Н. Преображенском, И. И. Борзове, А. Я. Ефремове, М. Н. Плоткине, В. А. Гречишникове и других.

На товарищеском ужине Борзов произнес один тост:

–  За летчиков - коммунистов и комсомольцев, ковавших победу своей беззаветной отвагой, за политработников, проводников партийной воли, за крылатого комиссара балтийской авиации Ивана Ивановича Сербина, за всех наших комиссаров.

–  Спасибо... Особенно рад услышать такие слова от командующего авиацией всех морей Ивана Ивановича Борзова, чья биография - это одновременно биография раненного балтийского неба, - растроганно ответил крылатый комиссар.

Борзов крепко обнял Сербина и трижды по-русски расцеловал.

Тысяча ветеранов, прославленных в боях летчиков, рукоплескала Ивану Ивановичу Борзову и Ивану Ивановичу Сербину.

После встречи маршал авиации долго беседовал с И. Г. Романенко о работе, проделанной Советом ветеранов, решил вопросы, которые зависели от него, командующего, и от штаба авиации Военно-Морского Флота.

–  Спасибо, Иван Георгиевич, за большую помощь в воспитании молодых летчиков, - сказал на прощанье И. И. Борзов.

В Москву я возвращался на самолете командующего авиацией. Иван Иванович был полон впечатлений, тепло Говорил о друзьях-товарищах.

–  На глазах молодеют седые летчики, живая история флотской авиации, говорил И. И. Борзов.

Он и сам чувствовал целительную силу общения с однополчанами.

Тепло вспоминали Герои Советского Союза Никита Котов, Александр Разгонин, Николай Иванов обо всем, что Иван Иванович сделал для них лично и для всех боевых летчиков. Как магнит, притягивал Борзов к себе крылатую гвардию. Стоило ему появиться в Ленинграде, Калининграде, Североморске, Севастополе или Владивостоке, к нему собирались летчики и техники со своими радостями и заботами. Еще более настойчивой была забота командующего о том, чтобы ветераны занимали активную жизненную позицию, оставались бойцами, встречались с молодежью, передавали, ей в наследство доблесть и верность Отчизне.