Пароль скрещенных антенн
Шрифт:
Самим естественным отбором, самой историей органического мира созданы эти действующие живые модели живого, разнообразнейшие прообразы автоматических устройств и самоуправляющихся систем.
В сценках, происходящих между членами семьи, до мельчайших деталей могут быть прослежены нередко все еще невидимые и неуловимые в живом прием и передача воздействий и ответов, перевод раздражений, вход и выход сигналов, путь обратных связей, цепь усилений, механизм регулирования и управления…
Подобно многообразным явлениям обмена веществ — питания и выделения, — воплощенным в движении непрерывно перемещающихся цепей насекомых, они
Напомним: ученые подсчитали, что вода, направленная в поливные канавы для орошения растущей в поле кукурузы, производит в конечном счете несоизмеримо больше калорий, чем если ее бросить на лопатки самых совершенных турбин современных гидроэлектростанций. Этот вывод вполне относится и к нашему случаю.
Много ли калорий может быть извлечено из той жалкой щепотки древесины, иногда насквозь гнилой, трухлявой, которую поглощает отдельный термит, сколько бы он ни прожил? Среди всех изобретенных человеческим гением систем машин и двигателей не существует пока ни одной столь же экономичной, с таким высоким коэффициентом полезного действия, ни одна не способна приводиться в движение этим совершенно ничтожным количеством энергии.
Человек, вглядывающийся в сгусток жизни, непрерывно пульсирующей в безмолвном термитнике, не раз ловит себя на мысли, что древесина, пропущенная через зобики термитов, именно в недрах семьи порождает энергии несоизмеримо больше, чем сожженная в топках под любыми котлами.
Теперь все начинают понимать и видеть, какой богатый урожай прозрений и открытий несет и для естественных и для технических наук, не только прикладных, но и теоретических, планомерное исследование разных сторон жизненного процесса.
Живое в любых его проявлениях можно в определенном смысле рассматривать как некий венец творения природы. Для его изучения наука вооружена сегодня небывало мощными и бесконечно тонкими новейшими физическими, химическими и математическим методами. Они с каждым днем продолжают обострять все чувства человека и разрешающую силу его ума, с каждым шагом вперед увеличивают глубину анализа и широту обобщений, ведущих к открытию новых и новых тайн жизни. А какие важные донесения обещает доставлять постоянная разведка физиков и математиков в биофизике, химиков в биохимии, неустанный поиск инженеров-конструкторов, изобретателей, рационализаторов в соответствующих их интересам разделах и отраслях общей и специальной биологии, в анатомии, морфологии, физиологии, генетике!..
Нужно ли после всего этого говорить, почему в век расщепления атома, в век расцвета автоматических устройств и кибернетических систем пример общественных насекомых и особенно их семья заслуживают внимания не одних только натуралистов и биологов?
БИТВА ГИГАНТОВ
СЕЙЧАС, после того как мы перелистали самые важные страницы естественной истории термитов, перенесемся мыслью еще раз на залитые сухим зноем и исхлестанные пустынными ветрами просторы Гяурского плато. Вернемся, в частности, к расколотому и развороченному ударом тяжелого лома термитнику Анакантотермес ангерианус.
Купол разбит. Его обломки
Одни — и их немало — уходят, исчезая в прохладной, влажной, чуть пахнущей затхлостью и грибами темноте галерей и колодцев, ведущих в глубь термитника. Другие — и их здесь, видимо, большинство — замерли или тихо переминаются на месте. Наконец, третьи — их меньше всего — беспорядочно поодиночке разбегаются во все стороны. Сказать бы, что они бегут, «куда глаза глядят», так ведь точки на головах рабочих — это давно уже не настоящий орган зрения, а почти совсем слепые, невидящие следы бывших глаз.
С первого взгляда может показаться, что эти создания по-разному реагируют на неожиданное разрушение гнезда. Между тем все они — и первые, и вторые, и третьи — подчиняются одному общему для всех закону, сказать бы — «голосу крови», так ведь у них, строго говоря, не настоящая красная кровь, а бесцветная гемолимфа — жидкость, в которой взвешены кровяные клетки.
К чему же обязывает их голос гемолимфы? Когда термит почему-нибудь оказывается вне дома, природа зовет его поскорее вновь окунуться в родную стихию гнезда. Каждое лишнее мгновение, проведенное за порогом дома, неотвратимо сопряжено с исключительными опасностями. Дыхание их, прорвавшееся в гнездо — свет и наземный воздух, — воспринимается здесь как сигнал тревоги.
В ответ на такой сигнал его обитатели, послушные закону жизни термитника, принимаются баррикадировать, перекрывать, запечатывать проломы и щели в панцире. Солдаты раскрывают челюсти и спешат с рабочими к участкам, откуда грозит бедствие. Все эти участки должны быть как можно быстрее наглухо и прочно заделаны.
Именно так и поступают сейчас термиты из уцелевших глубинных районов гнезда. Лом сюда не добрался, и ходы в неповрежденную зону запечатываются изнутри, отрезая и обрекая на гибель собратьев и сестер из верхних, разоренных секторов и этажей.
Как бы велика ни была пострадавшая часть гнезда и сколько бы в ней ни было термитов, они приносятся в жертву: только так могут сохраниться остальные.
Что касается тех, которые принесены в жертву, то они хотя, казалось, по-разному реагируют на происшедшее, ко всем своим поведением свидетельствуют в конечном счете послушность все тому же закону жизни.
Гнездо, семья непреодолимо влечет к себе термитов, и те, что сейчас поближе к сохранившимся районам термитника, поспешно отступают, вливаются в ходы, пока они совсем не закрылись.
Но призыв гнезда доходит теперь уже далеко не до всех.
Множество насекомых выброшено из колеи обычной жизни. Это мгновение застает их на развороченной поверхности, далеко от сохранившихся массивов термитника, они не могут почуять их притяжение и подчиняются зову ближайшего обломка или осколка гнезда с его камерами и щелями.
Не только молодь и слепые рабочие, но и зрячие крылатые, подобно страусам, прячущим голову в песок, забиваются в узкие щели камер. Теперь только здесь, в этих уцелевших нишах, еще сохраняются притягательные приметы гнезда, именно в них воплощен весь термитник с его постоянно действующей, как магнит, силой.