Пароль скрещенных антенн
Шрифт:
Так с первых минут наблюдения за беспокойным началом жизни зародыша обнаруживается, что он совсем не часто и во всяком случае ненадолго бывает предоставлен сам себе. Последив за его судьбой еще несколько дней, можно убедиться, что чем старше становится зародыш, тем чаще тревожат его по разным поводам няньки-муравьи, тем реже оставляют в покое.
Сразу же после появления яйца на свет муравьи начинают кормить его. Кормить яйцо — это не обмолвка.
Яйца, как известно, не имеют ничего похожего на рот, однако муравьи действительно кормят их. Муравьи-няньки, суетящиеся вокруг пакета, ощупывающие его антеннами и тормошащие жвалами, не
Уже говорилось, что и самка — родоначальница семьи — получает корм тоже от рабочих муравьев. Они то и дело подбегают к ней и скрещивают с нею на мгновение антенны, в ответ на что самка вытягивает язычок. Тогда муравей подносит к вытянутому язычку капельку отрыгнутого корма.
Одной только этой получаемой от рабочих пищей поддерживается жизнь самки и ее плодовитость, от которой зависит жизнь всей семьи.
Мы уже говорили, что яйцо весьма невелико. Это очень важно: самка расходует на него сравнительно немного питательных веществ и может — во всяком случае, у некоторых видов — развить столь высокую яйценоскость, что ее потомство исчисляется многими тысячами особей.
Но вот из выкормленного и выросшего яйца вылупилась безглазая и довольно большеротая личинка. Муравьи-няньки, ощупывающие пакет антеннами, сразу обнаруживают новорожденную и тотчас перекладывают ее в другой пакет — так же склеенных в кучку крохотных желто-белых червячков, каждый из которых состоит из двенадцати колец.
Только что вылупившаяся личинка настолько мала, что кажется не более подвижной, чем яйцо. Впрочем, такое впечатление обманчиво. Теперь уже достаточно и самого слабенького увеличительного стекла, чтобы ясно увидеть, как эти нежнейшие создания. Копошатся в своем пакете и как муравьи перещупывают, чистят, моют, укладывают их, наново собирая пакет или перенося его с места на место.
Но как же удивительно, заменив лупу более сильной, обнаружить, что личинка мохната! Тело ее покрыто пушком из пружинящих волосков. Это опушение, такое неожиданное на тельце крохотного червячка, избавляет личинку от повреждений, когда муравей сжимает ее в жвалах, чтобы перенести с одного места на другое. Волоски служат личинке как бы защитной оболочкой и подкладкой. Очевидно, благодаря им же личинки не задыхаются в пакетах: тельца, разделенные волосками, не соприкасаются, не склеиваются и потому дыхальца остаются открытыми.
У личинки есть рот, и, как только что сказано, сравнительно большой. Муравьи могут кормить личинку не только облизыванием, но и обычным способом. Она растет во много раз быстрее, чем яйцо.
У более развитых видов личинки питаются кормом, который уже переработан взрослыми муравьями; у самых же простых они получают куски непереработанного корма.
Личинки способны, следовательно, поглощать и такой корм, который даже взрослому муравью «не по зубам». Но усваивают личинки далеко не все питательные вещества растворенной и поглощаемой ими пищи. Какая-то — и не всегда малая — часть ее превращается в покрывающую тело смазку или в выделения. Смазка и выделения слизываются с тела личинок взрослыми муравьями не только исправно, но и жадно. Это для них весьма привлекательная пища, и она переработана для взрослых муравьев в личинках, словно в каких-нибудь живых кастрюлях, где приготовляется то, что в сыром виде несъедобно.
Так или иначе, питаемая и выхаживаемая взрослыми муравьями личинка растет, развивается и в конце концов созревает, окукливается. Окукливаясь, личинки чаще всего заматываются в серо-желтый кокон из плотного шелка.
Известны, однако, и такие виды, у которых личинка окукливается голой. При всех условиях — в коконе ли или голая— куколка, до тех пор пока не станет взрослым муравьем, не нуждается в пище.
Если уж личинка окуклилась, то, для того чтобы куколка превратилась в имаго, то есть в совершенное насекомое, во взрослого муравья, ей требуется только разное количество времени и определенная мера тепла, сырости, темноты.
По мере того как действуют эти четыре условия, куколки, поначалу совсем белые и почти прозрачные, словно вылитые из тонких пленок стеарина, постепенно мутнеют и темнеют. Желто-палевые, они становятся рыжеватыми, светло-коричневыми. Наконец муравей просыпается, оживая в форме совершенного насекомого.
Одетых в кокон куколок — их-то, как уже было замечено, и называют в обиходе муравьиными яйцами — муравьи-няньки выносят из глубины гнезда под купол или на его поверхность, а то даже и за пределы гнезда. Спустя какое-то время их доставляют обратно.
В искусственных гнездах можно видеть, что муравьи почти беспрерывно переносят куколок с места на место. Когда куколки голые, это очень впечатляющее зрелище: быстрые, юркие темные создания бегут, и каждое несет в жвалах свою недвижимую белую копию. Муравьи волокут куколок без всяких церемоний, бросают, возвращаются за следующими.
В недрах искусственного гнезда все это выглядит, конечно, совсем не так, как в тех случаях, когда муравейник разрушен и муравьи безудержно и лихорадочно заметались, молниеносно ударяя при этом антеннами. Особенно яростно снуют они там, где свет падает на пакеты с личинками и склады куколок. Еще до того как муравьи-саперы примутся восстанавливать разрушенный участок гнезда, все до последней куколки и личинки будут убраны в уцелевшую и защищенную часть гнезда или, в крайнем случае, под временные укрытия, откуда затем их унесут под более надежный кров.
Но и в те считанные секунды, пока муравьи, выныривающие из невидимых ходов, схватывают пакеты с личинками или куколок и бегут, унося их подальше, можно все же заметить, что подрастающие поколения содержатся в гнезде не вперемешку, не в беспорядке, а как бы по возрастам: яйца отдельно от личинок, молодые личинки отдельно от более взрослых, да и доспевающие куколки — они занимают больше всего места — собраны, видимо, в особых камерах, отдельно от молодых.
Почему же они так рассортированы? В чем здесь секрет?