Партизанская война в 1812 г.

Курбанов Сайидгюсин Умарович

Адъютант ваш Меньшиков по желанию его оставлен мною здесь и доставит вам завтрашнего дня, или когда случится, донесение мое о действии моем с непрителем» ^{15} .

№60

Июня 26 дня 1812 г.

Лагерь при с. Симакова».

Рапорт Платова Багратиону

«Извещаю с победою, хотя с небольшою, однако, возможно, и не так мало, потому что еще не окончилась прелюдия к бою. Может быть и весь полк шести полков авангард под командой генерала Турно и Рожнецкого погибнет. Пленных много, за скоростью не успел перечесть и донести. Есть штаб-офицеры и обер-офицеры. С Меньшиковым донесу.

А на первый раз имею долг и с сим вас поздравить. Вот вентер много способствовал, оттого, и начало пошло. У нас урон мал, потому, что перестрелки с неприятелем не вели, а бросились дружно в дротик (пики) и тем скоро опрокинули, не дав им поддержаться стрельбою ^{16} .

27 июня 1812 г. М. Мир».

Рапорт Платова Багратиону

«Взятых в плен при бывшем вчера у местечка Мира сражении при этом к вам представляю с капитаном… Что все они переранены, то это оттого, что упорству их, до тех пор пока не собьют

с лошади, они не сдавались нам. Из числа их тяжело раненных к вечеру и сегодня в ночь более тридцати человек померло.

Осталось же и при этом препровождается — обер-офицеров 3, сержантов и унтер-офицеров 21, и рядовых 191 человек.

Всего 215, кроме отправленных вчера с Меньшиковым двух полковых командиров и одного капитана. 26-го же июня было отправлено пленных: офицеров 1, унтер-офицеров 1 и рядовых 19 человек. Фамилия капитана в рапорте не указано ^{17} .

№64

28 июня 1812 г.».

Рапорт Платова Багратиону

«Поздравляю вас с победою и с победою редкою над кавалерией врага. Что донес вам Меньшиков, то было только началом, после того сильное сражение продолжалось часа 4 грудь на грудь, так что я приказал придвинуть гусар, драгун и егерей. Генерал Кутейников подоспел с бригадою его и ударил с правого фланга моего на неприятеля так, что из шести полков неприятельских едва ли останется одна душа или, быть может, несколько человек спасется бегством. Я вам описать всего не могу, устал и на песке лежа, пишу. Донесу, соображаясь за этим, но уверяю о моем корпусе будьте спокойны.

У нас урон не велик по этому редкому делу, так как дрались грудь на грудь. Генерал Иловайский получил две раны — сабельную в плечо, легко, и в правую ногу пулею, но он окончил свое дело. Генерал Васильчиков отлично в моем виде и с первыми эскадронами ударил в лицо неприятелю и во все время удивительно храбро сражался с французами. О нем перед начальством я должен отдать мою справедливость.

Полковник Шперберг был при мне и много помогал и способствовал этой победе ^{18} .

№67

28 июня 1812 г. Близ Мира на песку».

Письмо Багратиона Платову после победы у Мира

«Душевно вас благодарю. Адъютант ваш мною поздравлен. Осмотритесь хорошенько, если у них пехоты много, то и не вдавайтесь в дело неверное. Дайте знать тотчас Дорохову, ибо ему приказано ретироваться на Песочину по Слуцкой дороге. Прикажите ему так и следовать. Иловайского 4-го приказал я к вам прислать. Если у них много пехоты, вы заманите их на хорошую позицию, а Воронцова тотчас к вам и пришлю, если нужно будет. Я бы рад к вам приехать, но измучен делами, а при том отправил уже в ночь корпус 8-й в поход. Со мною Раевский и Воронцов. По двум нашим победам, я думаю, что кавалерия наша устала, ради Бога, приостерегайтесь, я боюсь, чтобы нас не задержали долго, а потом их армия в бой войдет к нам во фланг от Минска. Я уверен, что вы не упустите ничего из виду в осторожности» ^{19} .

Победа при Романове 2 июля 1812 г.

Предписание Багратиона Платову

«С получением этого предлагаю вам остановиться в Романово со всеми легкими силами вверенного вам корпуса, употребите все средства остановить во чтобы то ни стало неприятеля до глубокой ночи 3-го числа, делая ему со всех сторон нападения. Ночью же извольте выступить и прибыв в Слуцк, перейдя его, остановиться по дороге к Глузску, где имеете право оставаться целый день, т.е. до ночи 4-го числа. Это крайне нужно, дабы дать время всем больным и обозам всей армии иметь свободную дорогу к Мозырю: иначе же ваше скорое отступление сделает жертвой неприятеля обозы армии, а нам стыд и посрамление. Я с гренадерским корпусом остаюсь в Слуцке до завтра и дам вам знать благовременно о моем выступлении. Генералу Денисову 7-му я приказал примкнуть к вам. Если вы не послали сильных партий слева в Торчицы, справа в местности Грозового, то нужно поспешить отправлением их для открытия неприятеля. Я же отсель посылаю Погостье. Уверен я, что вы по этим важным для нас обстоятельством и дабы нам выйти с честью, обратите все ваше внимание к наилучшему выполнению этого поручения. Впрочем вы сами знать изволите и видеть, что вы не слабее неприятельской кавалерии и в лучшем духе, а сверх того открытые места дадут вам все выгоды ^{20} .

№107

2-го июля 1812 г. На поход, г. Слуцк».

Рапорт Платова

«Вчерашнего числа неприятель в большом числе кавалерии и пехоты с артиллериею под начальством Вестфальского короля Иеронима и князя Юзефа Понятовского, с стремлением наступил при местечке Романове авангардом своим, состоящим из семи полков: двенадцатого и пятнадцатого уланских, первого, четвертого и пятого шасерских, гусарских, тулинского и конно-гренадерского на корпус мне вверенный, но был донскими казачьими полками опрокинут и преследован не менее пяти верст до пехоты и до пушек, где он остатки свои защитил уже пушками.

Два лучшие полка его, первый шасерский и конно-гренадерский, истреблены на прах, да и другие отражены с большим уроном. Доказательством этому служит число пленных врагов, которые взяты из тех разбитых разных полков штаб и обер-офицеров до двадцати, унтер-офицеров и рядовых до трехсот человек. Побито же их многое число, так что дорога и хлебные поля усеяны были везде трупами. Потом неприятель шел за мною вслед с пехотою и оставшеюся кавалерией с пушками к местечку Романову, куда я после поражения их отходил для соединения с отрядом генерал-адъютанта Васильчикова и при котором поставлены были мною в выгодных местах и разделены на две части пушки донской конной артиллерии с прикрытием 5-го егерского полка под командою полковника Гогеля. Генерал-майор и генерал-адъютант Васильчиков находился в подкреплении с полками отряда его ахтырским, гусарским, киевским, драгунским и Литовским уланским. Все же донские полки под командою генерала-майора Краснова 1-го, Иловайского 4-го, Кутейникова 2-го и Краснова 2-го прикрывали оба фланга наши. Когда неприятель, сблизившись к местечку Романову, открыл батарею свою из шести орудий в самом близком расстоянии

и на близкий выстрел, то шесть же орудий донской конной артиллерии действовали против этой батареи, а другие шесть по наступающим неприятельским колоннам. Донские полки во время этого действия артиллериею делали неприятелю с обоих флангов атаку. Последнее дело это, после отражения артиллерийского огня неприятеля, продолжалась более часу, и неприятель не выдержал нанесенного ему удара, и оставил на месте довольное число убитых и отретировался назад к местечку Темковичи. Затем наступила ночь. Я по повелению вашего сиятельства оставил в местечке Романове две роты егерей, а генерала-адъютанта Васильчикова с отрядом отпустил к Слуцку и приказал ему соединиться с отрядом генерала-майора графа Воронцова, взять при Слуцке выгодную для нас позицию, дабы по соединении моем с ними дать там неприятелю сражение, ежели он будет наступлением преследовать. В этом счастливом для нас деле в оба раза, как при разбитии, так и при наступлении неприятеля участвовали генералы-майоры Васильчиков, граф Воронцов, бывший безотлучно со мною среди сражения и под выстрелами неприятельской артиллерии, Краснов 1-й, Иловайский 4-й и Карпов 2-й. Но и в самой сильной атаке неприятеля и в поражении его среди огня был генерал-майор Кутейников 2-й и получил в левую руку сабельную рану и потом с генерал-майором Иловайским 5-м, который хотя 28 июня и ранен, находились оба для примера с подчиненными и при последнем поражении неприятеля, поощряя тем сражающихся солдат и офицеров. Находящийся при мне адъютант великого князя полковник Шперберг, исправляющий при корпусе моем должность дежурного офицера, сверх исполнения этой должности выполнял среди сражений все приказания мои и с успехом, равным образом, и состоящий по армии полковник принц Филипп-Этильский находился в действительном огне, как при разбитии неприятеля, так и при последнем отражении его. Адъютант вашего сиятельства лейб-гвардии егерского полка поручик Мухинов поступал храбро и в сражении получил от неприятельского улана тяжелую рану. О прочих отличившихся в этом деле храбростью штаб- и обер-офицерах по собрании надлежащих сведений имею долг донести вашему сиятельству особым рапортом, равным образом об убитых и раненых с нашей стороны, которых, благодаря богу, в рассуждении большого и упорного сражения сего, небольшое число. Неприятеля же как при первом на его ударе, так и при отражении его перед вечером, побито большое число. В плен нами взято штаб- и обер-офицеров 16 и один доктор, унтер-офицеров, вахмистров и кадетов 31 и рядовых 262, в том числе десять трубачей. Кроме того же оставлено в местечке Романово тяжело раненых, не могучих идти: офицер 1, с которого взята подписка, что он не должен служить против российских войск всю войну, и рядовых до 40 человек. Сам я пробыл здесь сегодня до вечера. Последую в ночь к Слуцку. Сверх того, минувшего июня, 30 числа в ночь под 1 июля, когда последовал я с корпусом от Несвижа, оставлен был мною в арьергарде генерал Карпов 2-й с двумя полками: его имени и Денисова 6-го. По утру 1 числа неприятельский корпус в Несвиж прибыл. Генерал Карпов 2-й отступил от Несвижа, и когда неприятель выступил вслед за ним (три эскадрона улан), то он, отведя их от местечка версты на четыре и оборотясь, сильно ударил на них, так что один эскадрон истреблен, а последние прогнаны с не меньшим поражением до самого местечка. Пленных же 6 человек доставил он тогда ко мне. Потом вел он, Карпов, неприятеля целые сутки ввиду его, до самого места сражения, перед местечком Романовым вчера бывшего. Донес мне по чести и аккуратно о наступлении неприятеля ^{21} .

№71

3 числа 1812 г.

Лагерь при местечке Романове».

Рапорт Платова главнокомандующему 1-й армии Барклаю де Толли

«Вчерашний день полка Грекова 18-го сотник Копылков с 20 казаками находился в селении Тишине на заставе. Узнав от жителей, что в сельцо Надва приходила накануне небольшая французская команда с офицером, которая двор там разграбила, Копылков, оставя при Тишине 5 казаков, с остальными отправился вышеупомянутый двор, где застал неприятельского поручика Калио с 11 конными егерями, которых, по некотором сопротивлении, всех взял в плен. Из них офицера, со взятым с него допросом, при этом спешу доставить к вам. Прочие пленные, и сверх того 6 человек разных полков французов, захваченных вчерашний вечер разъездом казаков Денисова 7-го, сегодня доставлены будут в главное дежурство. Неприятель находится на тех же местах, что и вчерашний день был. Нынешний день движения не имел.

№ 105

25-го июля 1812 г.

В лагере при деревне Шаломице».

Показания перебежчика

«Лудонг Глут, рейткнехт маршала Нея, показал при допросе следующее: вышедши в отставку несколько лет тому назад, определился он рейткнехтом к маршалу Нею, которого войска не слишком любят, ибо за малейшую безделицу солдат он расстреливает. Не доходя до Витебска, корпус маршала Нея присоединился к главной армии, но не участвовал в деле, которое было под Витебском. В сражении командовал войсками 1-го корпуса маршал Лефевр, начальник гвардии, на поле он сам присутствовал. В действии была одна дивизия пехоты, одна дивизия кирасирская под командой генерала Себастьяна и одна с половиной дивизии кавалерии. Потеря французов в этом сражении весьма велика, 8 гусарский и 16 конно-егерский полки совершенно истреблены, многие полковые начальники убиты или ранены. Раненых великое множество. В плен мало взято россиян, но усталых и отстающих берут по сторонам дорог довольное число. Судя по своему корпусу, он полагает, что во всей армии число людей в полках весьма уменьшилось, в пехотных едва ли наберется 1500, а в кавалерийских не имеется и 400 человек. Великое множество солдат или разбрелось или находится по госпиталям. Многие полки не имеют всех батальонов и эскадронов при себе, иные отстали, а другие в откомандировке. Пехота и кавалерия весьма нуждается в патронах, которых в сумах весьма мало, оттого что парки далеко отстояли от войск по причине совершенного изнурения лошадей, которые падают ежедневно. Артиллерия терпит от этого также весьма много, укомплектовывают ее лошадьми, которых отбирают у мужиков, но они недостаточны, будучи слабосильны и прослужив дня два, падают. Вообще артиллерия отстает от пехоты, при ней весьма мало орудий против россиян. Половина конной армии артиллерии потеряла своих лошадей, почти не менее терпит кавалерия.