Партизаны третьей мировой
Шрифт:
— Второй — Первому — Поскольку нужда в контроле за "туристами уже отпала, я снова перешёл на нашу волну — Слева пятьдесят — шорох….
Михась предупреждал, что некто обходит позицию Шермана по правому флангу, но принадлежность он точно определить пока не может. Замерев на секунду, я отжал тангенту коротко три раза, это означало — всем работать по собственному усмотрению. В завертевшейся карусели я просто могу неуспеть отдать верный приказ, именно для этого и нужен тщательный предварительный инструктаж. Оба моих бойца знали свой манёвр, свои приоритетные и второстепенные цели, а также место сбора. Поэтому сейчас предстояло выяснить, насколько с пользой тратил на них время, объясняя тонкости ремесла так сказать. Стрельба стала плотнее и очаги по интенсивности сместились метров на триста вперёд и вправо, где штурмовикам Кэрри удалось остановить головное отделение охраны конвоя. Непонятно было молчание БМП, однако о причинах я пока совершенно не задумывался, приоритетной целью сейчас было нейтрализовать тыловой заслон, два АГСа существенно сковали мне возможность маневрирования, это нужно было исправлять. Но пока ничего с ними поделать не получится: стоит только поднять голову, как меня тут же срисуют стрелки. Подхватив подсумок с гранатами, я перекатился на пару метров ниже вершины холма, чтобы нормально прицелиться по "бабловозу". Там всё было немного непонятно: БМП замерла метрах в трёхстах впереди, замерев в первой четверти левого разворота, перекрыв остальным машинам колонны путь. Башня на сорок пять градусов была развёрнута также влево, но орудие молчало, а задняя аппарель откинута. На первый взгляд "броня" казалась неповреждённой, но что конкретно произошло, я сходу определить не берусь. Сапёры отстреливались, грамотно и без суеты
— Двойка — Единице! Контакт, здесь Синий плюс четыре…
Ну наконец-то! Матинелли с дружками уже на подходе, однако раз Михась не дал условного сигнала, значит Шерман его ещё не видит. Скорее всего наёмники притаились и ждут удобного момента чтобы присоединиться к веселью. Отложив прицел и отжав тангенту рации, я негромко даю отмашку:
— Единица всем номерам: "факел", "факел"!..
Дождавшись двух тоновых сигналов в подтверждение приёма, я наконец-то выдохнул. Вот сейчас я смогу пополнить свой личный счёт! Подтянув заряженный РПГ к плечу, прикинул расстояние и быстро вскочив прильнул к прицелу. В сетке возник и заплясал серый бок головного "хамви" и прижавшийся к нему спиной амер без шлема, но со сбруей головной радиогарнитуры. Человек воздел ствол короткого автомата вверх и что-то орал в микрофон, рот его перекосился от напряжения, в прищуренных глазах читалось напряжение и ни капли паники. Сделав вдох и стабилизировав гранатомёт я на выдохе, плавно жму на спуск и падаю как раз в тот самый момент, когда реактивная граната со злобным шипением уходит к цели. Мгновения до взрыва растянулись словно в замедленной съёмке. Сразу рой мыслей пронёсся в голове буквально за пару долей одного единственного мгновения: что если граната уйдёт в сторону, что если боевая часть не сработает и всё обернётся простым пшиком, а меня уже засекли?!..
— Бу — м — ммм!!..
Взрыв получился такой силы, что от сотрясения почвы меня слегка подкинуло вверх. Предусмотрительно открытый рот забило землёй, ударной волной в мою строну швырнуло целый ураган из камней, веток и прочего мусора. Не теряя зря времени, я почти вслепую нашарил следующую гранату и снова зарядил гранатомёт. Боковым перекатом я ушёл ещё ниже по склону холма и поднялся на колено, чтобы определить следующую цель. Первый мой "гостинец", произвёл тотальное опустошение в рядах конвойщиков: граната угодила раму задней двери "бабловоза", сила взрыва оказалась столь сильной, что кузов "хамви" разорвало пополам. Часть капота и передний мост, скрученные взрывом в невообразимый клубок, швырнуло вперёд по дороге, так что они вылетели на обочину и сейчас дымили, нелепо вращая чудом не отлетевшим правым колесом с вяло горящей покрышкой. Оторванный бампер висел на ветвях придорожной сосны, где-то метрах в тёх над землёй. Задняя часть въехала скошенным багажником точно в лобовое стекло следующего бронеавтомобиля, в свою очередь сильно протаранившего головную "шаланду". Людей разбросало вдоль дороги, но большей частью я разглядел фрагменты тел. Уцелело только трое сапёров, укрывшихся за скосом лобовой брони БМП. Видимо в момент взрыва, они пытались перегруппироваться, это спасло им жизнь, пусть и на короткое время. Однако имела место серьёзная контузия, поскольку бросив оружие выжившие ползали в дорожной пыли и беззвучно разевали рты. Но бой продолжался: примерно семеро солдат, по-видимому сопровождавших груз засели в дорожной канаве справа, постепенно отползая в сторону моста. Думаю это были водители грузовиков и те, кто оказался в качестве сопровождающих груз. В организованности им не откажешь: под плотным обстрелом они сумели сосредоточиться на вполне удобной позиции и не давали "туристам" взять себя в кольцо или подойти на бросок гранаты. Не обращая на них внимания, снова вскинув РПГ на плечо и мысленно сосчитав до одного выстрелил в борт фуры, стоявшей в середине колонны. Следующий взрыв по звуку получился слабее предыдущего, распавшись на серию следовавших один за другим одиночных и парных разрывов. Видимо сдетонировали какие-то мощные боеприпасы и уцелевшие до этого машины по эту сторону моста, раскидало так, что перевёрнутая задняя фура въехала задом на мост, покрытие которого не выдержало и осыпалось в воду градом осколков и крупных кусков бетона. Часть ящиков вывалилась наружу, некоторые лопнули и в их содержимом легко удалось опознать миномётные мины. Тыловое охранение, скованное боем с группой Дока ничем не могло помочь товарищам, "туристы" прижали экипажи броневиков, заставив тех укрыться за машинами, турели не могли помочь амерам — стволы АГСов нельзя было задрать на такую высоту, так что березняк и холм оказался в мёртвой зоне. Среди бойцов Дока был по крайней мере один неплохой снайпер — сквозь оптику я заметил, что оба стрелка за турелями были убиты выстрелами в лицо. Всего за машинами пряталось человек шесть, ещё двое ничком лежали перед капотом головной машины. Шансов отойти у амеров не осталось, лишившись двух своих основных преимуществ в виде бронемашины и "станкачей", солдаты стали лёгкой добычей для стрелков Дока. Отложив гранатомёт, взобрался во вторую ячейку и осмотрев спрятанное оружие с облегчением убедился, что всё цело. Осколками повредило только один магазин к "калашу", однако ничего более серьёзного не произошло. Выщелкнув в боковой карман с ветошью уцелевшие патроны, забросил пропоротый осколком "рог" в речку. Не успел я сделать пары шагов по направлению к мосту, как ожила рация:
— Тройка — Первому — Я чуть поморщился, Семёныч иногда косячил с запоминанием позывных — У меня четыре "коробочки" и два пенала карандашей….
— Двойка всем: контакт! Минус четыре….
Доклады пошли почти перекрывая друг друга. Не успел приятель отключиться, как со стороны дороги где планировалось остановить подкрепление, грохнул взрыв, а следом запылали завалы. Мне немного полегчало, хоть что-то уложилось в схему и пошло более-менее предсказуемо. Напалм, судя по ровному рыжему пламени и клубам чёрного дыма, удался на славу. В полукилометре от места боя за пригорком росла и ширилась сплошная стена огня. Раз август выдался таким засушливым, скоро пал пойдёт следом за набирающим силу ветерком на юго-восток в сторону бывшего города. Жаль, что при планировании я не учёл возможность пожара как средства уничтожения авиабазы. Осмотрев "весло" и отряхнув автомат от песка и грязи, я опустил флажок переводчика огня и передёрнув затвор присмотрелся сквозь прорезь прицела в направлении левобережья. Один из джипов дымился, амеров осталось всего двое, оба судя по всему серьёзно ранены. Оставив разборки с ними для "туристов", я повесил гранатомёт за спину и стал осторожно спускаться с холма под прикрытием берега к мосту. Фуры горели чадным пламенем, от запаха жжёной резины и вытекшего масла. Вскарабкавшись по осыпающейся кромке обрыва и высунув голову осмотрелся. Обзор перекрыл кузов опрокинутого грузовика, слева громоздились вывалившиеся ящики. Мельком глянув на маркировку, я опознал крупнокалиберные снаряды для авиапушек и … в длинных кофрах лежали ракеты "воздух-воздух". Мгновенный импульс ненависти буквально затопил сознание, всё вокруг стало словно на старом негативе, окрасившись всеми оттенками чёрно-белой гаммы. Не глядя нашарив гранатомётный выстрел в подсумке и отложив автомат в сторону, я сполз по откосу и скинув трубу РПГ с плеча снарядил гранатомёт снова. Быстрым, в два прыжка броском, преодолев расстояние до лесополосы я нашёл пологий откос спускавшийся к берегу реки в сотне метров от моста и прицелившись выпустил гранату в сторону опрокинувшегося грузовика. Взрыв получился в три такта: сначала рванула граната, затем, одна за другой в небо и в стороны брызнули три шлейфа пламени. Ракеты с трескучим визгом рванули, рассыпая вокруг шлейф из искр и осколков. Я поймал себя на том, что даже не пригнулся, такова была жгучая ненависть к этим ракетам, которые везли чтобы сбивать наших летунов и охранять неповоротливые туши бомберов несущих смерть может быть жителям моего родного города. Ни один осколок или капля расплавленного металла не коснулись меня. Заставив тело двигаться, я услышал настойчивый далёкий голос в наушнике:
— Единица!.. Я Сопун… Ед…
Как это обычно бывало и раньше, от непрекращающихся разрывов у меня заложило уши, да и стресс навалился такой, что большинство звуков и запахов просто были вытеснены, исключены из восприятия.
— Здесь Единица, говори Сопун.
— Слышу тебя Единица — Несмотря на глухоту, я расслышал радость в голосе Вениамина — … контакт по трём направлениям… остался один…
Обстановка всё сильнее выходила из-под контроля, похоже что наёмников оказалось не два-три человека и за деньгами пришло несколько отделений, а это бойцов десять-пятнадцать. Я вызвал Мишку, может быть он прояснит картину происходящего:
— Единица — Двойке, как обстановка?
Ответом было только шипение статических помех, приятель не отзывался. Мишка по плану должен был находиться южнее моей нынешней позиции, прямо за холмом и пасти наёмников. Судя по последнему докладу, четверых он положил, а потом всё завертелось и даже если он и звал, вполне могло случиться, что я не слышал. С этим разберёмся чуть позже, нужно попытаться выручить Веню, мне нужен был его голос в эфире. Шермана так и так буду гасить, но бойцов Дока и Кэрри, кто-то должен будет отозвать и направить в нужную мне сторону на соединение с врачом Лерой. Никто кроме студента этого сделать не сможет, по той простой причине, что более никому в стане "туристов" я не доверял вообще. Оглядевшись и сверившись с наизусть запомненной картой местности, снова вызвал Очкарика:
— Единица — Сопуну, успокойся, обозначь себя ракетой или дымом. Как принял?
— Нету, ничего нету… патроны кончаются!..
Хотелось плюнуть с досады, но в горле уже давно першило от кубов проглоченной копоти, язык присох к нёбу и говорить удавалось с большим трудом. Забытое за годы мирной жизни ощущение постоянной глухоты снова вернулось, как и большинство навыков почти мгновенно. Нащупав на поясе флягу, я отпил глоток отвратительно тёплой, подсоленной воды, машинально ощупав себя на предмет ранений. Поднеся левую руку к глазам крови не заметил. Дрожь из пальцев тоже ушла, как это было много лет назад. В бою я совершенно успокаиваюсь, как это не странно прозвучит, все нервы остались в мирной жизни, тут же всё привычно и знакомо. Снова стиснув тангенту, я уже нормальным голосом чётко сказал:
— Держись, иду…. И прекрати истерику в эфире, отбой связи!..
Бежать в сторону набиравшей силу разноголосицы вспыхнувшего в лесу боя, оказалось не просто: стресс выпил все силы, снаряга и оружие давили на организм совершенно немилосердно. В лесу было не так жарко, как на открытом всем ветрам и солнцу холме. Однако со стороны дороги несло шлейф удушливой гари от сожжённой техники, а порывами ветра уже несло искры и плотный сизый дымок от пылающих завалов впереди за пригорком. Пожар уже перекинулся на эту сторону дороги, но по-серьёзному займётся ещё минут через сорок, так или иначе к этому времени бой окончится. Мельком взглянув на часы, я отметил время 9.42 утра, бой идёт каких-то двадцать минут. Что-то произошло с Мишкой, по замыслу он должен был прикрыть Очкарика, но судя по всему опять безупречный план дал трещину. Ориентируясь на звук очередей, я довольно быстро оказался в ложбине между двумя плоскими холмами в двухстах метрах от места боя. Именно тут Шерман оборудовал свой пункт управления и сюда же должны по уговору подтянуться иностранцы. Вынув лопатку из чехла на левом боку, я быстро вырезал небольшую яму в корнях приметной сосны и сложил туда РПГ и две оставшиеся гранаты к нему. С отсоединённым прицелом и вынутыми элементами питания, да ещё закутанный в плотный слой полиэтилена, дней десять гранатомёт пролежит тут без особого вреда. Для любознательных любителей трофеев, я положил в подсумок зарытый непосредственно под трубой РПГ гранату с вынутым кольцом и размоченным в керосине запалом. Взрыв произойдет в тот самый миг, когда кладоискатель попробует вынуть тубус из ямы, а следом сдетонируют и "выстрелы". Пару гранат с вымоченным запалом лучше всегда носить с собой если решил, что не желаешь чтобы твои вещи трогали безнаказанно — их следует держать под замком. Конечно, если такой замок есть, всегда отыщется ключ от него, но опять же отсюда не следует, что дверь без замка это лучший вариант. Когда последний кусок дёрна был уложен, я распрямившись вновь перебрал оставшиеся магазины и проверил не потерялось ли чего в суматохе. В процессе, на грани слышимости появился смутно знакомый звук, не тратя больше времени, я побежал вверх по ложбине, приметив еле заметную в зарослях кустарника тропинку. Мгновением позже я вспомнил, что это был за звук — со стороны авиабазы приближались "вертушки". Пусть сюрпризом их появление назвать нельзя, однако даже предсказанное появление такого грозного противника сулит одни неприятности. Снова ожила рация:
— Тройка — Первому… две картонные коробки… идут к тебе.
Густой подлесок закрывал обзор но я понял, что сквозь завалы и непроходимую тайгу скорее всего прорвались тяжёлые танки. Забитая дорога отчасти сковывала манёвр техники, а через лес ни джипам, ни БМП не пройти. Только "абраша" сумел бы преодолеть баррикаду получившуюся в результате подрыва фугаса, вряд ли идёт что-то менее существенное. Видимо на то, чтобы столкнуть на обочину повреждённую технику ушло порядочное количество времени. Танки и вертолёты, что может быть хуже? Если через десять-пятнадцать минут мы не начнём отходить, остатки отряда раскатают в тонкий блин. Завал свою задачу выполнил, иначе конвой практически не понеся потерь проследовал бы к базе. Я вызвал Варенуху. Сейчас бывший водила мог помочь только одним способом. Перед выходом обоим артельщикам был выдан план месторасположения пещер. Тот кто уцелеет должен был отвести туда уцелевших, сейчас это был именно Семёныч, что в конечном итоге я и предаолагал с самого начала.
— Единица — Тройке, отличная работа. Исполняй вариант "тропа", как принял?
— Я… Тройка принял. Вариант "тропа", я всё понял… есть.
До первого очага перестрелки оставалось метров сто пятьдесят. Две группы заняли позиции по склону плоского холма, на вершине которого и находился командный пункт Шермана. Судя по количеству стволов, в первой группе было двое, а на них с трёх сторон наседало шестеро стрелков. Оборонялись те, кто был выше по склону, поскольку вспышки огня перемешались в пределах пяти-шести метров. Позиция для обороны была удачная: стрелки засели в искусственно расширенной промоине, грамотно обложившись управляемыми минными полями по флангам. Это помогло им сдержать первый натиск нападавших, я заметил пять или шесть трупов между деревьями. Некто подпускал нападавших поближе а потом подрывал противопехотные мины. В такой ситуации даже от импортных "клейморов" [41] будет не спастись, что собственно и произошло по крайней мере уже дважды. Мин судя по всему оказалось не так много, допускаю, что штуки по четыре-пять, может быть чуть меньше. Нападавшие стали осторожней, и к тому же у засевших в промоине кончались патроны: их злые длинные очереди перемежались хлопками одиночных выстрелов оборонявшихся и думаю скоро, дело дойдёт до гранат. Замедлив бег, я снова вызвал Очкарика, присев за стволом старой берёзы так, чтобы наступавшие не обнаружили раньше времени сюрприз у себя в тылу.
41
Имеется ввиду американская мина М18А1 "Клеймор" с пластмассовым корпусом и готовыми осколками. Использование готовых осколков при легком корпусе позволяет создать более равномерное и "предсказуемое" осколочное поле и уменьшает потери энергии на разрушение корпуса. Советские инженеры разработали улучшенный вариант М18 как мы знаем это МОН–50.
Корпус американской мины представляет собой плоскую пластмассовую коробку, изогнутую в двух плоскостях, причем за счет вогнутости передней стенки у МОН–50 рассеивание осколков по вертикали меньше, чем у американского прототипа, а значит — выше плотность потока осколков. Внутри корпуса помещается заряд ВВ(тип С–3, масса вещества–682 г.) а у передней стенки расположен слой осколков общей массой около 1 килограмма. МОН–50 устанавливается на четырех складных ножках либо крепится на дерево, стену, металлическую трубу.
При установке мина с помощью простейшего "прицела" наводится по оси предполагаемого сектора поражения. Ударная волна, конечно, распространяется и назад, и в стороны, так что мина "опасна" и за пределами сектора, что учитывают при ее установке. Взрыватели могут применяться различных типов — электромеханический МВЭ–72, механические МУВ–2 и МУВ–4, электродетонатор ЭДП — р. Последний получает сигнал с пульта управления, тогда мина или группа мин становится в руках оператора своеобразным оружием залпового огня.
Мины направленного поражения ставят на путях движения противника, прикрывают ими свои позиции, подходы к объектам. Они считаются очень удобными и для организации мин-ловушек. Количество осколков и угол их разлета увязаны с радиусом сплошного поражения. Скажем, у французской F1 (APED), содержащей 500 осколков, это 30 метров при угле 50? у МОН–50 (485 осколков) — 50 метров при угле 54?. Для сравнения — управляемая выпрыгивающая мина ОЗМ–160 имеет радиус кругового поражения до 40 метров, но при этом сама мина весит 85 килограммов, а ее осколочный снаряд — 45.