Партнер
Шрифт:
– Какую? – широко раскрыв глаза, спросила дочь.
– Он убил человека и подстроил все так, что это выглядело как автокатастрофа, понимаешь, с пожаром в его машине. Сбив пламя, полиция обнаружила тело и решила, что это останки Патрика. Так думали все. Патрик исчез, сгорел в своем автомобиле. Я очень расстроилась, ведь он был моим мужем, я любила его. Мы похоронили Патрика. А теперь, четыре года спустя, вдруг выяснилось, что все это время он скрывался на другом полушарии. Он убежал и спрятался.
– Почему?
– Потому что украл у своих
– Он убил человека и украл деньги?
– Да, моя маленькая. Патрик не самая приятная личность.
– Очень жаль, что ты вышла за него замуж, мамочка.
– Да. Но видишь ли, малышка, есть кое-что еще, что ты должна понять. Ты родилась, когда мы с Патриком были женаты.
Следя за глазами дочери, Труди пыталась понять, уяснила ли девочка смысл этих слов. Похоже, нет. Она стиснула крошечную ладошку.
– Патрик – твой отец.
Эшли Николь подняла на мать непонимающий взгляд:
– Но я не хочу, чтобы он был моим…
– Прости меня, малышка. Я собиралась рассказать тебе обо всем, когда ты вырастешь, но Патрик может вот-вот вернуться сюда, и ты должна знать правду.
– А Лэнс? Разве он не мой отец?
– Нет. С Лэнсом мы вместе живем, вот и все.
Труди никогда не позволяла дочери называть Лэнса отцом. Да и сам Лэнс ни разу не проявил интереса к столь щепетильному вопросу. Труди считала себя матерью-одиночкой. У Эшли Николь просто не было отца, как и у многих других детей в наше время.
– С Лэнсом нас связывает долгая дружба. – Продолжая говорить, Труди надеялась избежать сотни других вопросов.
– Долгая и очень тесная дружба. Конечно, он любит тебя, но он не твой отец. Настоящий твой отец, к сожалению, Патрик. Но ты об этом не беспокойся.
– А он хочет меня видеть?
– Не знаю, но приложу все силы, чтобы держать его подальше от тебя. Он очень плохой человек, моя маленькая.
Он бросил тебя, когда тебе было всего два годика. Украл деньги и убежал. О нас тогда он даже не подумал, как не думает и сейчас. И если бы его не поймали, он никогда бы не вернулся назад. Больше мы его не увидим. Поэтому не думай о Патрике и о том, что он может сделать.
Эшли Николь потянулась к матери. Труди нежно обняла дочурку.
– Все будет хорошо, крошка, обещаю. Мне не хотелось ничего говорить тебе, но из-за этих репортеров и болтовни по телевизору пришлось.
– А что там делают эти люди?
– Не знаю. По мне бы, лучше они убрались.
– Чего они хотят?
– Сфотографировать тебя. И меня тоже. Чтобы поместить потом снимки в газете, когда напишут что-нибудь новенькое про Патрика.
– Значит, они пришли сюда из-за Патрика?
– Да, маленькая.
Глядя прямо в глаза матери, Эшли Николь прошептала:
– Я ненавижу его.
Как бы порицая ребячью шалость, Труди покачала головой, затем обняла дочь и улыбнулась.
Лэнс родился и рос в Пойнт-Кадете, старой рыбацкой деревеньке на небольшом полуострове, далеко вдающемся
Мальчишкой Лэнс практически жил на улице и до сих пор имел в Пойнт-Кадете множество друзей, лучшим из которых был Кэп. Именно он сидел за рулем фургона, груженного марихуаной, в ту памятную ночь, когда их остановили. От внезапного толчка Лэнс, спавший с карабином позади тюков, набитых коноплей, проснулся. У обоих был один адвокат, оба получили один срок и в девятнадцать лет прошли по одному и тому же маршруту.
Кэп держал сейчас пивную и под хороший процент ссужал деньгами рабочих с местной консервной фабрики. Лэнс встретился с ним в задней комнате заведения. Они старались общаться по меньшей мере раз в месяц, но когда у Труди появились деньги и она перебралась в Мобил, виделись приятели все реже и реже. Кэп понял, что друг встревожен.
Разлив по кружкам пиво, приятели стали обсуждать, кто и сколько выиграл в казино, где находится ближайшая точка, в которой можно заправиться крэком, кого сейчас пасут парни из береговой охраны – обычная болтовня жителей побережья, мечтающих в один прекрасный день разбогатеть.
Труди Кэп презирал и в прошлом не раз смеялся над увивавшимся за ней Лэнсом.
– Ну, как твоя потаскушка? – спросил он.
– В общем-то в норме. Немного обеспокоена, ну, после того, как его поймали.
– Еще бы. Сколько она получила по страховкам?
– Пару миллионов.
– В газете написали два с половиной. Судя по тому, как эта сучка их тратит, у нее осталось не так уж много.
– Зато жили мы спокойно.
– Покой ты найдешь в моей заднице. Какой-то писака раскопал, что страховая компания уже предъявила ей иск.
– У нас тоже есть адвокаты.
– Да, но ко мне-то ты пришел не потому, что обзавелся адвокатом, а, Лэнс? Ты здесь потому, что тебе нужна помощь. Адвокату не по плечу сделать то, чего она хочет.
Улыбнувшись, Лэнс отпил из кружки и прикурил сигарету – в обществе Труди он никогда не мог себе этого позволить.
– Где Зеке?
– Так я и думал, – со злостью бросил Кэп. – У нее неприятности, вот-вот накроются денежки, и она тут же отправляет тебя сюда, чтобы отыскать Зеке или другого придурка, который будет готов совершить какую-нибудь глупость. Его схватят. И тебя тоже. Ты загремишь за решетку, а она просто забудет твое имя. Ты идиот, Лэнс, и сам знаешь это.
– Да, знаю. Так где же Зеке?
– В тюрьме.
– Где?
– В Техасе. Феды взяли его за торговлю оружием. Не забудь, ты сам признал, что ты – идиот. Отступись. Когда вашего парня привезут, то сколько копов сюда нагонят? Его запрут в таком месте, куда и муха не пролетит. Речь идет об очень больших деньгах, Лэнс. Его будут охранять до тех пор, пока он не проболтается, где они закопаны. Попробуй подстрелить его, Лэнс, и уложишь дюжину копов. Да и сам сдохнешь.
– Если с умом подойти, то нет.