Партнеры по преступлению
Шрифт:
— Этот джентльмен ожидает вас, мистер Блант, — сообщил Альберт.
По лицу Томми скользнуло выражение легкого неудовольствия. Он взглянул на часы.
— Без четверти одиннадцать я должен быть у герцога, — заявил он и, пронзительно глянув на просителя, решил: — Могу уделить вам пару минут, сэр. Сюда, пожалуйста.
Посетитель послушно последовал за Томми в кабинет, где, с блокнотом и ручкой наготове, их уже скромно ждала Таппенс.
— Мой доверенный секретарь, мисс Робинсон, — представил ее Томми. — А теперь, сэр, не угодно ли вам изложить ваше дело? Пока мне известно только, что оно неотложное, что вы приехали сюда на такси и недавно были в Арктике — или Антарктике.
Посетитель ошеломленно уставился на Томми.
— Но это же невероятно! — вскричал он. — Я думал, такое бывает только в книжках. Ваш
Томми устало вздохнул.
— Та, та, та, все это было очень легко. — Лучи полуночного солнца за Полярным кругом обладают специфическим действием на кожу — излучение актиния [18] , знаете ли. Как раз пишу кратенькую монографию по теме. Однако мы уклоняемся… Так что же привело вас ко мне в столь расстроенных чувствах?
18
…излучение актиния… — Имеются в виду химически действующие лучи.
— Начну с того, мистер Блант, что зовут меня Габриэль Стэвенссон…
— А! Ну конечно! — припомнил Томми. — Знаменитый исследователь. Кажется, вы совсем недавно вернулись из района Северного полюса?
— Я прибыл в Англию три дня назад. Меня привез на своей яхте один из друзей, оказавшийся в северных водах. Без него я попал бы сюда не раньше, чем через полмесяца. А надо вам сказать, мистер Блант, что перед тем как два года назад я отправился в эту экспедицию, мне выпало огромное счастье быть помолвленным с миссис Морис Лэй Гордон…
— До замужества… — перебил его Томми.
— Достопочтенная Гермиона Крэйн, младшая дочь лорда Ланчестера, — без запинки выпалила Таппенс. Томми наградил ее восхищенным взглядом.
— Ее первый муж погиб на войне, — скромно добавила Таппенс.
Габриэль Стэвенссон кивнул.
— Совершенно верно. Как я и говорил, мы с Гермионой были помолвлены. Само собой, я хотел уже отказаться от экспедиции, но Гермиона — благослови ее Бог! — не захотела об этом и слышать. Идеальная жена для путешественника! Так вот, по прибытии в Англию первым моим порывом было, конечно, увидеться с ней. Я послал телеграмму из Саутгемптона и первым же поездом выехал в Лондон. Я знал, что сейчас она живет на Понт-стрит со своей теткой, леди Сьюзен Клонрэй, и направился прямиком туда. Там я, к великому своему разочарованию, узнал, что Гермиона гостит у каких-то своих друзей в Нортумберленде. Леди Сьюзен, справившись с удивлением, вызванным моим неожиданным приездом — как я уже говорил, меня ждали не раньше, чем через две недели, — была необычайно мила. Она сказала, что Гермиона вернется через пару дней. Я, естественно, спросил адрес, но тут старушка начала мямлить что-то невразумительное, Герми собиралась гостить в нескольких местах, и трудно сказать, в каком из них она может находиться сейчас. Впрочем, мистер Блант, не секрет, что с леди Сьюзен мы никогда особо не ладили. Она, знаете, из этих пышных дамочек с двойным подбородком, которых я совершенно не выношу — никогда не терпел. Толстые женщины и жирные собаки — это просто оскорбление Господу Богу, и они еще, как назло, постоянно ходят парами. Я знаю, дико, конечно, но так оно и есть: никогда не мог поладить ни с одной толстушкой.
— Да, полнота нынче не в моде, — сухо согласился Томми. — Впрочем, и антипатии есть у каждого. Покойный лорд Роберте, к примеру, ненавидел кошек.
— Послушайте, я вовсе не говорю, что леди Сьюзен начисто лишена достоинств. Возможно, она совершенно очаровательная женщина, но лично я теплых чувств к ней никогда не испытывал. Всегда в глубине души подозревал, что она против нашей помолвки, и уверен, отговорила бы Герми, если б только смогла. Нет это вовсе не фантазия. Называйте это предубеждением, если хотите. Так вот, прежде чем продолжить, должен сказать вам, что принадлежу к тем твердолобым упрямцам, которые всегда настоят на своем. Я не убрался с Понт-стрит до тех пор, пока не вытряс из старушки имена и адреса всех людей, у которых Герми могла остановиться Потом сел на почтовый поезд к северу…
— Вы, я вижу, вообще человек действия, мистер Стэвенссон, — улыбнувшись, перебил его Томми.
— И представляете, мистер Блант, — продолжил тот. — Никто из этих людей и
«Планы изменились. Неделю проведу в Монте-Карло.
Герми».
— Телеграмма у вас с собой? — спросил Томми, протягивая руку.
— Нет, но ее отправляли из Мэлдона, графство Суррей. Я запомнил, потому что это показалось мне странным. Что ей делать в Мэлдоне? Никогда не слыхал, чтобы у нее там были знакомые.
— А вам не пришло в голову броситься в Монте-Карло так же, как до этого вы отправились к северу?
— Пришло, конечно, но я подумал и решил воздержаться. Понимаете, мистер Блант, может, леди Сьюзен эта телеграмма и успокоила, но не меня. Мне показалось странным, что Герми обходится телеграммами вместо того, чтобы послать письмо. Пара строчек, написанных ее рукой, развеяли бы мои сомнения полностью, а послать телеграмму с подписью «Герми» может кто угодно. Чем дольше я об этом думал, тем больше не по себе мне становилось. В конце концов — это было вчера днем — я съездил в Мэлдон. Не такое уж маленькое местечко: две гостиницы, поле для гольфа и прочее. Я справлялся во всех местах, какие только пришли мне в голову, но не нашел никаких признаков пребывания там Герми. Возвращаясь оттуда поездом, я прочел в газете ваше объявление и решил поручить это дело вам. Если Герми действительно поехала в Монте-Карло, мне не хотелось бы пускать по ее следу полицию и устраивать скандал, но в то же время разыгрывать из себя дурака и собственноручно искать ветра в поле мне тоже не улыбается. Я остаюсь в Лондоне — на случай, если здесь что-то нечисто.
Томми задумчиво кивнул.
— А что именно вы подозреваете?
— Не знаю. Я просто чувствую: что-то здесь не так.
Стэвенссон порывисто достал из кармана бумажник и, раскрыв его, выложил на стол фотографию.
— Это Гермиона, — сообщил он. — Я оставлю это у вас.
Высокая стройная женщина на фотографии действительно уже вышла из поры первой юности, но сохранила приятную открытую улыбку и прекрасные глаза.
— Хорошо, мистер Стэвенссон, — подвел итог Томми. — Вы уверены, что вам нечего больше добавить к своему рассказу? Что вы ничего не упустили?
— Решительно нечего.
— Ни одной детали? Даже самой незначительной?
— Думаю, нет.
Томми вздохнул.
— Это сильно осложняет задачу, — заметил он. — Вы, наверное, частенько замечали в детективах, мистер Стэвенссон, что все, чего так часто не хватает великому сыщику, чтобы выйти на след, это какая-нибудь маленькая, незначительная на первый взгляд деталь. Впрочем, могу уже сказать, что в вашем деле проглядывают некие отличительные особенности. Думаю, частично я его уже раскрыл. Впрочем, время покажет.
Он взял лежавшую на столе скрипку и задумчиво провел по струнам смычком. Таппенс стиснула зубы, и даже закаленный исследователь севера немного побледнел. Маэстро положил скрипку на место.
— Волшебные звуки, — пробормотал он. — Оставьте ваш адрес, мистер Стэвенссон, и я сообщу вам, как только появятся новости.
Когда дверь за посетителем закрылась, Таппенс поспешно схватила скрипку, сунула ее в комод и повернула в замке ключ.
— Если тебе так хочется быть Шерлоком Холмсом, я с радостью дам тебе шприц и склянку кокаина. Но, Бога ради, оставь в покое скрипку! Если бы этот милый исследователь не был прост как дитя, он раскусил бы тебя в мгновение ока. Так что: будешь держаться методов Холмса?