Партнеры по преступлению
Шрифт:
В ее глазах мелькнуло удовлетворение, которого Таппенс уж конечно не упустила.
— Тем не менее, — поспешно продолжил Томми, — думаю, что смогу выкроить время для поездки в Уимблдон. Какой у вас адрес?
— Лоурелс, Эджворт-роуд.
— Запишите, пожалуйста, мисс Робинсон, — бросил Томми.
Мисс Кингстон Брюс поколебалась, потом крайне негостеприимным тоном сказала:
— Что ж, будем вас ждать. Всего хорошего.
— Забавная девица, — заметил Томми, когда она вышла. — Я ее так и не раскусил.
— Уж не сама ли она украла эту вещицу? — задумчиво проговорила Таппенс. — Давай, Томми,
— Думаю, для этого мне нужно еще немного попрактиковаться, — сказал Томми. — Тебе не кажется, что с этим автобусным билетом я свалял порядочного дурака?
— Кажется, — согласилась Таппенс. — И на твоем месте, я бы не слишком наседала на эту девицу: она остра как иголка. И несчастна к тому же, бедняжка.
— Похоже, ты уже знаешь о ней все, — саркастически вставил Томми. — Не иначе, догадалась по форме носа.
— Я скажу тебе, что мы найдем в Лоурелс, — невозмутимо продолжила Таппенс. — Семейку снобов, жаждущих попасть в высшее общество… Папаша — если таковой есть — наверняка отставной военный. Девушка живет с ними, живет так же и презирает себя за это.
Томми бросил прощальный взгляд на книги, уже тщательно расставленные на полке.
— Побуду-ка, — задумчиво произнес он, — я сегодня Торндайком.
— Ни за что бы не догадалась, что это дело имеет отношение к судебной медицине, — заметила Таппенс.
— Может, и не имеет, — заявил Томми, — но я умираю от желания опробовать свою новую камеру. Мне сказали, что у нее самый лучший объектив, какой когда-либо был или еще только появится.
— Знаю я эти объективы, — отозвалась Таппенс. — Пока ты приладишь затвор, установишь нужную диафрагму и вычислишь выдержку, у тебя уже мозги набекрень, и ты мечтаешь о старом добром «Брауни».
— Только абсолютно непритязательная личность может довольствоваться старым добрым «Брауни».
— Спорим, что у меня с ним получится лучше, чем у тебя?
Томми проигнорировал вызов.
— Мне бы нужна еще эта штука, которой чистят трубку, — горестно вздохнул он. — И где их только добывают?
— Есть патентованный штопор, который тетя Араминта подарила тебе к прошлому Рождеству, — услужливо подсказала Таппенс.
— Да уж, — согласился Томми. — Я еще принял его за какое-то причудливое орудие разрушения. Забавный подарок от абсолютной трезвенницы.
— А я, — заявила Таппенс, — я буду Поултоном [7] .
7
Поултон — слуга и помощник доктора Торндайка.
Томми смерил ее презрительным взглядом.
— Вылитый Поултон. Не можешь же ты выкидывать его штучки!
— А вот и могу. Я буду потирать руки от удовольствия. Этого должно хватить. Надеюсь, ты будешь делать гипсовые слепки следов?
Пришлось Томми смолчать. Захватив штопор, они двинулись в гараж, вывели машину и направились в Уимблдон.
Лоурелс оказался большим домом с потугами на башенки и фронтоны [8] ,
8
Фронтон — завершение фасада здания, портика, колоннады, ограниченное двумя скатами крыши по бокам и карнизом у основания.
Прежде чем Томми успел позвонить, дверь открыл высокий мужчина с коротко остриженными усами и преувеличенно-военной осанкой.
— Я наблюдал за вами, — взволнованно сообщил он. — Мистер Блант, не так ли? Я полковник Кингстон Брюс. Не угодно ли пройти в мой кабинет?
Он провел гостей в маленькую комнату в самом конце дома.
— Молодой Сент-Винсент рассказывал о вашей фирме поразительные вещи. Я сам видел ваши объявления. Эта ваша гарантированная двадцатичетырехчасовая помощь — восхитительная идея. Как раз то, что нам нужно.
От всей души проклиная безответственность Таппенс, породившую эту «восхитительную идею», Томми согласился:
— Разумеется, полковник.
— Дело это крайне неприятное, сэр, крайне неприятное.
— Не будете ли вы так добры изложить факты? — предложил Томми с ноткой нетерпения в голосе.
— Конечно, конечно. Я сделаю это незамедлительно. В настоящее время положение дел таково, что у нас гостит очень старый и близкий наш друг — леди Лаура Бартон, дочь покойного графа Карроуэй. Нынешний граф, ее брат, на днях выступил в парламенте с потрясающей речью. Как я уже сказал, Лаура очень старинный и близкий наш друг. Мои американские знакомые, чета Гамильтон Бэттсов, только что приехавшие в страну, просто жаждали познакомиться с ней. «Нет ничего проще, — говорю я. — Леди Лаура остановилась в моем доме. Приезжайте к нам на выходные». Вы же знаете, мистер Блант, как эти американцы падки на титулы.
— Не только американцы, полковник, не только.
— Увы! Очень даже верное замечание, мой дорогой сэр. Лично для меня нет ничего отвратительнее снобизма. Так вот, как я уже говорил, Бэттсы приехали к нам на выходные. Вчера вечером — мы как раз играли в бридж — застежка кулона, который носит миссис Гамильтон Бэттс, сломалась, почему она вынуждена была снять его и положить на маленький столик, с тем чтобы забрать, возвратясь наверх. Сделать это она, однако, забыла. А должен сказать вам, мистер Блант, что украшение состояло из двух маленьких алмазных листьев и большой розовой жемчужины между ними. Так вот, сегодня утром кулон был найден там же, где миссис Бэттс его и оставила, но жемчужина, жемчужина баснословной цены исчезла!
— А кто нашел кулон?
— Горничная. Глэдис Хилл.
— На ее счет у вас нет подозрений?
— Она у нас уже несколько лет и все это время была безукоризненно честна. Хотя, с другой стороны, как тут будешь уверен…
— Именно. Охарактеризуйте, пожалуйста, вашу прислугу и назовите также присутствовавших за ужином.
— Есть повар, служит у нас только два месяца, но она и близко не подходила к гостиной. То же относится к кухарке. Есть еще одна горничная, Элис Каммингс. Тоже у нас не первый год. И еще, конечно, служанка леди Лауры. Она — француженка!