Паруса заката
Шрифт:
Брул простоял на палубе до самого вечера, спустившись в каюту только для того, чтобы наскоро перекусить. Небо темнело, ветер вновь усилился, но пикт по-прежнему не уходил с капитанского мостика, неотрывно глядя вперед. В какой-то миг ему показалось, что он видит вдали корабль, и его сердце радостно забилось. Но крошечная точка на горизонте исчезла и, сколько бы Брул ни старался ее вновь отыскать, больше не появлялась.
«Нет, показаться мне не могло, — думал пикт. — Это точно был «Покоритель морей»! Просто наши гребцы уже выдохлись, и мы движемся вперед не быстрее черепахи».
Он решительно
— Но они не так давно сменились, — удивленно ответил Грито. — Не вижу никакой необходимости…
— Делай, что велю! — резко оборвал его Брул. Сейчас ему было не до вежливости: крошечная точка, вселявшая в него такую надежду, вновь пропала. — Я только что видел на горизонте корабль!
— Где? — недоверчиво спросил капитан. — Я ничего не видел.
— Впереди, прямо по курсу, — нетерпеливо ответил пикт. — Я не сомневаюсь, что это «Покоритель морей». Он сразу исчез из виду, и мы должны как можно быстрее нагнать его!
— Ясно, — кивнул капитан и, подойдя к своему помощнику, приказал ему сменить гребцов.
Брул вновь вернулся на свой пост. Через некоторое время белая точка появилась опять, но из-за надвигающейся тьмы разглядеть ее было очень трудно. Пикт все смотрел и смотрел в ту сторону, пока сгустившиеся сумерки не заставили его уйти к себе в каюту.
* * *
В столице Валузии между тем, казалось, все шло своим чередом, но это внешнее спокойствие было обманчивым. По городу рыскало множество шпионов, на улицах едва ли не на каждом углу стояли стражники и солдаты. Выслушав сообщение Тору о заговоре против короля, советник Ту еще ночью сумел связаться с Ка-Ну, который немедленно поднял на ноги всех своих шпионов и тайных осведомителей. Алые Стражи во главе с Келькором прочесали каждый уголок во дворце, дабы убедиться, что воспользовавшиеся отсутствием короля заговорщики не проделали тайный лаз где-нибудь поблизости от монаршего трона.
Тору в ту же ночь отправился продолжать расследование, даже не сообщив Ту, когда появится в следующий раз. Советник подозревал, что неутомимому шпиону все же известны кое-какие имена, но хитрый пикт потому и считался лучшим шпионом, что никогда не сообщал непроверенных сведений. А потому Ту с Келькором приходилось действовать вслепую.
Весь день у советника прошел в суете и хлопотах. Он вновь, как и накануне, отменил все приемы, но с несколькими сановниками переговорил лично, надеясь выведать у них последние слухи. Одним из таких сановников был пожилой аристократ Мар-о-Фен, вскользь брошенные слова которого заставили Ту внезапно насторожиться.
— Племянник у меня, конечно, редкостный оболтус, — с умилением в голосе говорил Мар-о-Фен, вальяжно откинувшись в мягком кресле. — Я никак не мог заставить его взяться за ум. Шалопай, каких свет не видывал! С девками сомнительными путался, вино пил до одури, в кости с матросами играл да денежки мои проматывал. А я все жалел его — ведь он сирота, я ему вместо отца, своих-то детей у меня нет. Но последнее время он стал вести себя совсем странно — частенько уходил куда-то по ночам, а возвращался лишь под утро, бледный, с горящими глазами. Но самое главное — не пьяный, а, наоборот,
— Как его имя? — нетерпеливо перебил его Ту.
— Тинмар, — ответил тот, с легким недоумением глядя на внезапно встрепенувшегося советника, который до того с трудом подавлял зевоту, рассеянно слушая Мар-о-Фена. — Но я…
— Где он сейчас? — не слушая аристократа, продолжал допытываться Ту. — Где его можно найти?
— Да нет его сейчас в Валузии)- с еще большим недоумением ответил Мар-о-Фен. — Я как раз собирался рассказать, почему я его отправил…
— Куда? — почему-то шепотом спросил советник.
— В море, вместе с королем Куллом, — пожал плечами аристократ. — Я догадался, что мальчишка влюбился, и очень боялся, что он приведет в дом какую-нибудь гулящую девицу. А ведь я уже присмотрел для него весьма достойную невесту из уважаемого и знатного рода. Но она еще слишком молода, да. и мой оболтус тоже, вот я и решил, что лучше ему побыть какое-то время вдали от дома. Пусть поплавает по морям, повзрослеет и станет настоящим мужчиной. Я поговорил со своим дальним родственником, шкипером Бра-Нотрой, и он согласился взять Тинмара на свой корабль старшим помощником. А тут как раз такая удача — король Кулл решил отправиться в морское путешествие, и моему шалопаю представилась редкая возможность отличиться перед самим правителем Валузии. Вы знаете, советник, ведь наш род очень древний, и мы всегда верой и правдой служили нашим королям.
«А сам ты, должно быть, верой и правдой служил тому тирану, которого сверг Кулл, — подумал Ту, пристально глядя на своего собеседника. — А твой племянник спутался совсем не с девицей, а с заговорщиками! И на корабль вместе с Куллом он попал совсем не случайно!»
Мар-о-Фен.еще что-то бубнил о своей безграничной преданности королю, но Ту его уже не слушал.
— Прошу прощения у высокородного Мар-о-Фена, — торопливо произнес советник, поднявшись с кресла. — Но меня ждут иные дела. А родственников — и близких, и дальних — мы еще как-нибудь непременно обсудим. Но в другой раз.
Едва за Мар-о-Феном закрылась дверь, старый советник чуть ли не бегом вышел из Зала
Приемов и поспешно отправился искать командира Алых Стражей Келькора.
* * *
Под утро Куллу полегчало. Он почти не спал всю ночь, то дрожа от холода, то задыхаясь от липкой жары. Но к утру болезнь отступила, и атланта сморил тяжелый сон.
Проснувшись, он увидел сидевшего на стуле посреди каюты юношу, представленного ему как старший помощник капитана, хотя моряком этот безусый франт, конечно же, никогда не бывал. Кулл приподнялся, разглядывая посетителя.
— Меня прислал к тебе Бра-Нотра, — пояснил юноша, встав со стула и небрежно поклонившись. — Он велел подежурить здесь, если тебе вдруг станет плохо или что-нибудь понадобится. Если угодно, я принесу завтрак.
И помощник капитана тут же направился к двери, но Кулл окликнул его. Юноша явно не отличался ни хорошими манерами, ни утонченным воспитанием, и не только потому, что он ни разу не произнес: «Государь», — просто во всем его поведении сквозила какая-то небрежность и даже насмешка.