Парящий дракон. Том 1

Страуб Питер

Пэтси открыла шкаф Леса, скорее кладовку, расположенную рядом с кроватью. Он потребовал оборудовать ему свой шкаф сразу после того, как они переехали, и уступил ей кладовку, более темную и гораздо менее удобную, рядом с ванной комнатой. В шкафу висели двадцать его костюмов, десять пиджаков и стоял аккуратный ряд из пятнадцати пар туфель, каждая в деревянных распорках. В выдвижных ящиках в идеальном порядке лежали стопками его рубашки и свитера. С крюков за костюмами свисали его подтяжки – одни были украшены черепами. На полочках располагались

отглаженные носовые платки и носки.

"Я кремирую его, – сказала Пэтси самой себе, – обязательно кремирую".

Она прикоснулась к рукаву темно-синего кашемирового пиджака и тут же отдернула руку. Мягкий материал был как упрек.

Что она будет делать со всеми этими костюмами? Отдаст их его родителям? Ей нужно выбрать костюм, который она отнесет гробовщику.

Ей не хотелось прикасаться к его одежде и не хотелось идти в похоронное бюро "Борнли и Голланд", не хотелось видеть его родителей и выслушивать весь неизбежный набор жалоб и упреков ("Не хотелось бы обвинять вас, Пэтси, но дом у вас всегда был таким неуютным. Я понимаю, что современные женщины иначе смотрят на эти вещи…").

Если бы у меня было хоть немного характера, подумала Пэтси, я отправила бы всю эту одежду благотворительным организациям, а Билла и Ди поселила в мотеле. Лаура Альби смогла бы поступить именно так.

Пэтси вновь вернулась в свою смежную спальню. Здесь она чувствовала себя лучше всего. Она полагала, что, когда приедут Билл и Ди, им придется уступить эту комнату, а самой перебраться обратно в спальню, пропитанную усталостью их с Лесом брака. Она стащила с постели простыню, на которой спала, и постелила новую, самую нарядную.

***

Пэтси как раз проходила по гостиной, когда зазвонил телефон.

Взяв трубку, она услышала мужской голос:

– Пэтси? Пэтси Макклауд? Это Арчи Монаген.

– О, да. Здравствуйте. – Голос был едва знаком.

– Я только что услышал про Леса. Господи, какой кошмар!

Годы жизни с Лесом Макклаудом научили ее различать фальшивые нотки в голосах мужчин, так что она лишь сказала:

– Да.

– Ужасно! Знаете ли, я был с ним почти весь день в субботу. В клубе.

"И в баре", – подумала Пэтси и сказала:

– Я не знала этого.

– О да! Мы сыграли восемнадцать лунок. Он хорошо провел время, Пэтси. Я хочу, чтобы вы это знали.

– Спасибо, Арчи.

– Так как вы справляетесь? Как держитесь? – Она неожиданно вспомнила его. Низенький краснолицый человечек в аляповатых одеждах. И яркие, умные синие глаза.

– Я просто пытаюсь пережить это утро, Арчи. А когда наступит полдень, я постараюсь пережить день. Не могу сказать, что я как-то держусь.

– Я был бы счастлив, если бы мог подъехать и как-то помочь вам. Я адвокат, я много видел в жизни, Пэтси. Любая помощь – оформление документов на собственность, просто сочувствие. На моем плече можно поплакать, Пэтси.

Пэтси ничего не сказала.

–

И если вы захотите выбраться из дому, я буду счастлив составить вам компанию, Пэтси. Как насчет сегодняшнего вечера? Ручаюсь, что вам хотелось бы многое обсудить, кое-что вам просто необходимо сказать, а кое-что вы боитесь высказать. Я могу помочь вам и готов поклясться, что вы нуждаетесь в старой как мир помощи. Так я приду к семи?

– Что у вас на уме, Арчи? – спросила она. – Свечи и вино? Вам кажется, что это подходящее занятие для молодой вдовы?

– Я думаю, что молодая вдова должна получить все, что желает.

– О, отлично. Тогда я скажу вам, чего я хочу. Арчи. Во-первых, отправляйся в ванную.

– А?

– Отправься в ванную. Затем я хочу, чтобы ты включил свет. Мне хочется, чтобы ты увидел себя. Потом я хочу, чтобы ты снял штаны. Я хочу, чтобы ты стоял там и думал обо мне. У меня второй номер бюстгальтера, Арчи. Я вешу сто шестнадцать фунтов, и на самом деле я очень худая, Арчи.

Я хочу, чтобы ты положил руку к себе на…

– Эй, какого черта, Пэтси?

– Но это же именно то, чем вы собирались заняться, разве нет? Так что мне придется захотеть, чтобы вы это сделали. Потому что ничего другого вы делать все равно не собираетесь.

– Господи, да вы больны, – и Арчи поспешно повесил трубку.

Пэтси улыбнулась – немного устало, немного горько, но улыбнулась.

3

Когда Микки О'Хара отворила двери своего длинного белого дома на холмистой северной стороне Хэмпстеда, Сара Спрай сказала: "О, Микки!" – и обняла ее. Микки О'Хара была сантиметров на пятнадцать выше Сары и ей пришлось наклониться. Сара поцеловала ее в висок, оставив слабый след помады.

– Ох, Микки, – повторила она, – мне так жаль.

Она еще несколько секунд крепко обнимала высокую женщину, прежде чем отпустить ее.

Когда Сара отодвинулась, она смогла получше разглядеть Микки – та выглядела лет на двадцать старше, глаза у нее запали, щеки ввалились.

– Честно, – сказала Сара, – если ты сейчас не можешь говорить со мной, я вернусь к машине и поеду своей счастливой дорогой. И пусть Стен Блокетт идет ко всем чертям!

Я все великолепно понимаю.

– Не будь идиоткой, – сказала Микки О'Хара. – Я рада компании. Похоже, мне придется справляться с этим одной.

– Одной? – Сара была потрясена. – А где Дэн?

– Дэн отправился в Австралию со своим клиентом. Он в каком-то глухом местечке, и я только недавно смогла до него дозвониться. Он возвращается, но приедет только завтра.

Ее речь сопровождал еле уловимый запах виски. Сара подумала, что это можно понять. Микки О'Хара пришлось опознавать вздувшиеся тела детей, говорить с полицией и потом провести одной весь день и всю ночь. Возможно, ей помогли транквилизаторы, но по ее виду не похоже, чтобы она спала сегодня больше часа.