Парящий дракон
Шрифт:
Тоётоми Хидэёси был сражён этой новостью, понимая, что допустил непростительную ошибку, приказав выявить и обезглавить зачинщиков, ведущих разговоры о Сыне Дракона. Но он не подавал вида, приближаясь к Нисиномии с оставшимися верными самураями.
Достигнув Нисиномии, сёгун приказал разбить лагерь, сам же он уединился в Момодзоно с канцлером Уми-Сайто, размышляя: как же поступить?
Канцлер, как опытный вельможа, сразу же заметил, что численность войска несколько сократилось: от трёх тысяч человек осталось всего лишь тысяча восемьсот, да и те пребывали в полнейшем смятении: продолжать ли
Сёгун и канцлер выпили по чашечке сакэ. Уми-Сайто молчал, решив, что сёгун должен заговорить первым не только по рангу, но и исходя из сложившейся ситуации. Тоётоми также не спешил начать разговор, осушив вторую чашку с горячительным напитком.
– Ты хорошо постарался, Уми-Сайто, – наконец сказал сёгун. – Нисиномии, конечно, далеко до совершенства, но в ней уже можно жить.
– Благодарю вас, господин, за то, что вы оценили мои скромные труды, – канцлер поклонился.
– Положение в армии складывается не совсем благополучно, – начал сёгун издалека. – Ряды воинов просто наводнены императорскими шпионами. По дороге я уже приказал казнить некоторых, но это привело к непредсказуемым последствиям…
– Хосода предал вас…
– Да… Я сразу обратил внимание на отсутствие его людей, они всегда были экипированы на славу и выделялись среди других воинов.
– Увы, мой верный друг. – Сёгун вздохнул. – Мне нужен твой совет…
– А что же советники? – осторожно поинтересовался канцлер: может быть и они казнены?
– Глупцы!!! Меня окружают одни глупцы! – в сердцах воскликнул Тоётоми. – Я помню, как ты помог господину Акэти Мицухидэ взять Адзути… Кажется, при помощи Онмёдо?
– Да, мой господин. Но это было очень давно, я даже не знаю, что стало с той женщиной, которая помогла мне. Конечно, можно попытаться разыскать её: в Киото все гадалки напечёт. Но жива ли она? – кто теперь знает… Прошло более пятнадцати лет.
– Да, ты прав. Не стоит терять время. Надо скопить силы. Может быть, привлечь киотских аристократов? Велика ли их сила?
Канцлер задумался: вопрос был непростым.
– Думаю, не малая. У каждого аристократа есть военных отряд и слуги, сносно владеющие луком и боевым копьём. Если подумать, то можно набрать ещё порядка пятисот воинов, а то и больше. Но…
– Ты в чём-то сомневаешься?! – в гневе воскликнул сёгун.
– Да, – признался канцлер. – В Киото велико влияние и авторитет императора. Захотят ли аристократы служить вам?
– Так сделай так, чтобы они желали этого, как юную девственницу!!! – сёгун отпил сакэ и рассмеялся своей шутке. Но канцлеру было не до смеха, он понимал, что привлечь киотских аристократов в ряды сёгунской армии – затея практически не осуществимая.
– Может, пообещать им привилегии: освобождение от налогов, новые земли в собственность…
– Отлично! Так и сделай. Напиши указ от моего имени, я скреплю его печатью и подписью.
Уми-Сайто вовсе не желал падения своего господина Тоётоми Хидэёси, потому как знал: император никогда не простит ему Адзути, да и многого другого. Он в точности исполнил приказ, составив обращение к киотским аристократам с призывом
Весь последующий день глашатаи надрывались на площадях и перекрёстках, возвещая о тех милостях, которыми господин Тоётоми осыплет аристократов, желающих примкнуть к его рядам. Но аристократы не спешили, ведь многие отцы семейств покинули город с императором, в домах остались лишь сыновья, которым порой едва ли исполнилось тринадцать лет. Словом, канцлер вскоре убедился, что его идея потерпела полное поражение, тогда он принялся разыскивать госпожу Саюри-сан, таинственную Онмёдо из прошлого.
Госпожа Саюри-сан пребывала в крайней обеспокоенности, если не сказать в испуге. Хотя женщина и повидала в своей жизни много жестокости, судьба часто поступала с ней несправедливо, порой лишая всего. Но она не лишилась чувства страха и самосохранения. И теперь эти два чувства говорили ей: беги из города и как можно дальше!
Впервые она увидела воинов сёгуна и услышала обращение к аристократам на одном из городских перекрёстков, когда следовала в паланкине по делам. Она выглянула, чуть отодвинув занавеску и увидела того самого самурая Уми-Мару, теперь уже – Уми-Сайто, который когда-то так хотел захватить Адзути.
Гадалка резким движением задёрнула занавес паланкина, внезапно трепет охватил её тело – не иначе это предвещало беду. Она приказала срочно следовать домой, лихорадочно обдумывая: чем ей может грозить захват Киото сёгуном?
С одной стороны гадалка понимала, что некогда оказала господину Уми-Сайто неоценимую услугу: да, но как это было давно! Помнит ли он ещё о том, что именно порошок Саюри помог без боя взять Адзути? А что будет, если Уми-Сайто её узнает? Саюри знала, что самурай продвинулся по службе, став канцлером сёгуна. Женщина снова ощутила прилив страха: надо бежать…Но как? А, если канцлер найдёт её и снова потребует смертоносного порошка? Саюри не хотела больше принимать участие в делах Уми-Сайто. Ей хотелось покоя… Увы, она старела и надеялась спокойно завершить свой жизненный путь…
По прибытии домой, госпожа Саюри тотчас уединилась в своих покоях. Через некоторое время она вызвала свою верную помощницу.
– Кин, я чувствую себя дурно. Мне было предзнаменование близкой смерти.
Помощница разрыдалась и упала в ноги хозяйки.
– Госпожа! Что с вами? Разве вы больны?
– Да, Кин, я больна. Просто эта болезнь скрыто подтачивает тело и сразу её не распознать. Думаю, всё случиться этой ночью…
– О, госпожа! – снова заплакала Кин.
– Встань и выслушай меня. – Твёрдо сказала Саюри-сан. – Я хочу отдать тебе последнее распоряжение.
– Да, госпожа, я выполню всё в точности. – Заверила Кин.
– Не сомневаюсь. Итак, ты спрячешь всё ценное в тайник, чтобы люди сёгуна ничего не нашли, возьми только деньги и драгоценности. Затем, когда я… словом, завтра утром, когда я буду умирать, ты положишь меня в повозку, сделаешь всё, что приличествует данному случаю и отвезёшь меня в горный монастырь Юдонояма, расположенный южнее города. Думаю, ты беспрепятственно покинешь Киото. Никто не посмеет помешать проделать своё последнее путешествие умирающей женщине.