Шрифт:
Пашка из Медвежьего лога
Повесть
Конопатый паренёк
Ещё зима…
Тусклые рассветы. Мутное
В штабе экспедиции затишье. Полевые подразделения геодезистов уже разводят костры в далекой тайге, ждут не дождутся весны, чтобы начать работу. И только мы с Василием Николаевичем Мищенко, как отставшие в перелёте птицы, живём лишь надеждой, что скоро присоединимся к товарищам.
А тайга зовёт. Мысли давно там, далеко в горах, у бурных потоков, у птичьих озёр. То почудится, что ты у ночного костра, и тело пленит привычная усталость от дневного перехода, то вдруг плеснёт в лицо смолистым запахом хвойных лесов, отогретых полян, свежестью первой зелени. И, пробудившись, ты с болью поймёшь, что это всего лишь обманчивое забытье.
День солнечный, тёплый. Иду к себе обедать. Из школы высыпали ребята и быстро растеклись по переулкам. Вижу: у широкой витрины магазина сельпо стоят двое парнишек. Тот, который поменьше ростом – ко мне вполоборота. Лица не видно, только острый кончик носа торчит из-за веснушчатой щеки. Зажав между ног сумку с книжками и перевалившись через перила, парнишка что-то рассматривает за стеклом.
Я делаю ещё шаг и останавливаюсь. Теперь мне виден чуточку вздёрнутый нос, тоже запорошенный веснушками. В стиснутых пальцах правой руки парнишка держит ломоть чёрного хлеба, отхватывает большие, во весь рот, куски и жуёт, причмокивая губами. Можно подумать, что он, по крайней мере, ест какой-то необыкновенно вкусный торт. Второй мальчуган – и старше, и повыше ростом – стоит рядом, бочком прижавшись к перилам, и с откровенной завистью следит, как приятель уминает хлеб, а сам нет-нет да и пожуёт пустым ртом. Лицо у него строгое, даже злое.
Там, за стеклом, куда так пристально они смотрят, горка жареных гусей. Ближний рассечён вдоль, лежит, вывернутый жирным мясом наружу, сочный, обтянутый подрумяненной коркой.
«Вот он, соблазн!» – подумал я. И мне вдруг тоже захотелось чего-нибудь пожевать. Вижу, конопатый мальчишка достаёт из кармана чесночину, натирает ею шероховатую горбушку, откусывает, а сам глаз не отрывает от витрины. До чего же вкусным кажется ему чёрный хлеб с гусятиной, что лежит за стеклом!
– Хватит тебе, пошли! – досадливо бросает старший, глотая слюну.
Конопатый, не поворачиваясь к товарищу, отламывает ему половину горбушки, суёт в руку, и они оба, не отрываясь от витрины, жуют.
Меньший говорит с сожалением:
– Вчера, Костя, тут и колбаса лежала… Веришь – жирная, вот такая толстущая!.. – и он, растопырив пальцы левой руки, хочет показать ему толщину колбасы, но вдруг оба разом замечают меня, срываются с места. Размахивая сумками, они несутся по улице и исчезают где-то в переулке.
Я
Через соседний двор промчались три паренька – явно на свист. У них, кажется, не было времени открыть калитку, и они все с легкостью борзых перемахнули через забор.
Свист повторился, но более резко, как сигнал бедствия. По дворам залаяли собаки.
Вижу – старик-собачник поймал сачком Жулика – соседскую собачонку и, перекинув через плечо живой груз, направился к телеге с ящиком. Сбежавшаяся ребятня стеной перегораживает ему путь, орёт, машет руками, пытается отнять Жулика.
– Кыш, пузатая пескарня! – кричит собачник, прокладывая себе дорогу.
Ребята отскакивают и в нерешительности замирают. На секунду напряжённая тишина нависает над улицей. От толпы отделился парнишка в красном шерстяном шарфе – видимо, самый резвый – и стремглав бросился вниз по улице – явно с каким-то поручением.
А старик торопливыми шагами подошёл к телеге, и через минуту Жулик уже сидел в ящике с двумя грустными псами. Собачник не спеша, по-хозяйски, замкнул дверцу ящика. И тогда Жулик вскочил, бросился к решётке, завыл на высокой, жалобной ноте. Ему ответили таким же воем собаки из ближайших дворов.
Я решил не вмешиваться до последнего момента: хотелось посмотреть, что за ребята на нашей улице, и способны ли они освободить своего четвероногого друга.
А собачник, довольный удачей, достал из кармана кисет и стал закручивать «козью ножку».
В это время из дальнего переулка выскочил шустрый паренёк в сопровождении мальчишки в красном шарфе.
– Копейкин!.. Копейкин!.. – толпа мальчишек оживлённо загудела.
Дед насторожился, не понимая, с чего бы у хлопцев появилась такая радость.
Что-то знакомое показалось мне в этом пареньке. Да ведь это тот самый конопатый мальчишка, которого я только что видел у витрины сельпо! Мне запомнились широкая, с чужого плеча, телогрейка защитного цвета и большая лисья шапка.
Толпа ликовала. Конопатый паренёк каким-то еле уловимым жестом заставил ребят стихнуть. Он деловито обошел телегу с дремавшим под дугою мерином, подозвал к себе рыжего мальчишку и что-то сказал ему на ухо. Тот мгновенно исчез за калиткой ближнего двора. Ребята, смолкнув, ждали. Видно, вся надежда была на конопатого.
– Здорово, дедушка, – любезно, почти басом, приветствовал собачника Копейкин.
– Здорово, внучек, – в тон ему ответил старик.
– Неладно вышло, дедушка, – пожаловался Копейкин, – вы нашего Жулика поймали.
– На то они и жулики, чтобы их ловить. – довольный своей остротой, старик засмеялся.
– Я б вам за него двух вот каких кобелей дал. – Копейкин отмерил рукой целый метр от земли.
– Зачем мне двух! Мне и одного хватит, ежели без обмана.
Копейкин принял эти слова за согласие. Он отошёл в толпу ребят и, хитро подмигнув, стал о чем-то просить двух пареньков. Те одобрительно закивали и, сорвавшись с места, помчались выполнять приказание.