Пашка-троглодит
Шрифт:
– Таким топором я буду рубить дерево, – ответил Крот. – Огню надо кушать.
– Какое дерево? – Пашка чуть было не засмеялся. Видали чудака – молотком дерево рубить!
Пашка пошел за Кротом и принялся учить его жить.
– Такой штукой ты дерево не срубишь, – объяснял он. – Такой штукой можно гвоздь забить. Только у вас гвоздей нету. Можно муху убить. Но ты наверняка промахнешься. Топор, скажу тебе, еще изобрести надо. Я как раз над этим думаю. Так что оставь этот булыжник и подожди, пока я изобрету топор. Хочешь, я тебе
– Ты великий охотник, – сказал Крот. – Все знают. Но я умею рубить деревья. Я тебя не буду учить, ты меня не учи.
Пашка не знал, обижаться ему или нет.
Но тут Крот остановился перед большим сухим деревом, размахнулся своим тупым топором – и на коре осталась вмятина.
– Смотреть противно! – заявил Пашка.
Крот спокойно и не спеша колотил по дереву, в одно и то же место. Постепенно вмятина становилась все шире и глубже.
Пашке тоже захотелось постучать, но Крот ему топора не дал.
– Ну, как хочешь, – сказал Пашка. – Только не обижайся, когда я изобрету настоящий топор и тебе его не дам. Понимаешь?
– Понимаю, – печально ответил Крот, которому, видно, все-таки очень хотелось получить новый топор. – Но я буду понемножку старым рубить.
– Ну, до завтра, – попрощался Пашка.
«Совершенно дикие и даже психованные люди, – подумал он. – Крот проведет все ближайшие дни возле этого несчастного дерева, а ведь потом надо будет пилить на куски...»
Пашка поднялся к пещере. Все там были заняты какой-нибудь работой, но делали все как-то по-уродски.
Женщины скребли шкуры, чистили их, потом Тигр потащил шкуры к реке – мыть. Мама – большой мастер – оббивала куски кремня, чтобы получилось некое подобие ножей. Ну будто ничего другого делать не умела! Старуха Туча обжаривала на костре куски мяса впрок. Пашка подумал, что еще день-два – и он помрет без соли. Как они без соли обходятся – непонятно! Одно слово – дикари.
Пашка подходил ко всем по очереди и предлагал свою помощь. Но все отвечали ему, что такой великий охотник должен охотиться, а не тратить время на домашнее хозяйство.
Тогда Пашка отправился на охоту. Встретился ему рыжий заяц с висячими ушами – видно, предок нашего. Пашка погнался за ним, а заяц не спеша улепетывал. Потом остановился, обернулся и покачал головой. Пашке стало стыдно: чего он гонится за таким красивым зверем, чтобы убить?
Погуляв по лесу, Пашка хотел было набрать грибов, но он давно не был в лесу и, честно говоря, вообще знал только два вида грибов – белые и мухоморы, все остальные считал поганками. Так что, если бы ему держать здесь экзамен, он провалился бы, как Ора.
Пашка вернулся к пещере.
И был буквально потрясен. Оказывается, пока он отсутствовал, Крот приволок огромное бревно, и теперь ребятишки долбили камнями ствол, чтобы получились чурбачки.
«Наверное, дерево было внутри пустое, – подумал Пашка. – Иначе бы он так быстро не справился». Пашке очень
Так прошел первый день Пашкиной практики.
Ночью ему снилось, что он выкопал громадную яму, и в эту яму валятся один за другим мамонты и тигры. А сам Пашка спускается туда по веревке и связывает жертвам ноги, чтобы соплеменники могли вытянуть добычу наверх.
Пашка проснулся от холода и с мыслями о том, как надо учить троглодитов.
Все они, даже дети без имени, уже вскочили и выбежали греться на солнышко. Старуха раздувала почти погасший за ночь костер. Остальные сидели снаружи, завтракали – доедали вчерашнее мясо и рыбу и обсуждали планы на будущее. Пашка немного обиделся, что его не позвали, но виду не подал. В конце концов, хоть он и великий охотник, но всего-навсего гость.
Заметив Пашку, Ура протянула ему мясную косточку.
Он стал есть как дикарь – дикарские порядки Пашке нравились: руки мыть не надо, купаться не надо, о ноже и вилке можно забыть, даже причесываться ни к чему.
– Сейчас Медведь придет, – сказала Ура шепотом. – Ты знаешь Медведя?
– Это зверь или человек?
– Ой, какой ты умный, Седой! – ахнула Ура. – Конечно, он сразу и человек, и зверь. Он страшный, как зверь, и главнее всех людей.
– Он из нашего племени? – спросил Пашка, решив, что, может, кто-то уходил на долгую охоту, а теперь возвращается.
– Не притворяйся, – обиделась Ура, – все знают Медведя.
Пашка не успел ни о чем больше спросить, как из-за скалы вышел большой, широкоплечий, сутулый охотник. Он был совсем лысый – вот уж Пашка не думал, что троглодиты бывают лысыми! Это все равно что лысый лев.
Но Медведь был хитрым лысым: он перекидывал длинные черные пряди волос из-за ушей поперек лысины и еще смазывал чем-то, чтобы держались. Так что лысина у него была полосатая, как спина зебры.
На шее у Медведя висело ожерелье из медвежьих зубов. «Ну вот, – подумал Пашка, – мне, значит, нельзя, а какому-то приходящему Медведю можно целое ожерелье».
Медведь ему не понравился с первого взгляда. Сразу было видно, что он куда более знаменитый охотник, чем Пашка.
За Медведем шел воин с большой дубиной.
Оба незнакомца были чем-то похожи – низкие лбы, не больше, чем у неандертальцев, глазки маленькие, а челюсти тяжелые, скошенные. Это были люди, но похожие на неандертальцев.
Мама вела себя с достоинством, хотя Пашка почувствовал, что Медведя она побаивается.
Правил приличия люди еще не выдумали, так что Медведь не поздоровался, а сразу прошел к пещере, возле которой собралось в кружок все племя, и, отодвинув в сторону Уру, уселся. Его помощник, или телохранитель, положил дубину на колени и опустился рядом, скрестив ноги, притом так сильно стукнул мальчика, у которого еще не было имени, что тот заныл и убежал в пещеру.