Пассажир «Полярной лилии»
Шрифт:
— Раньше он ходил в дальние рейсы, а потом вернулся домой. Теперь он плавает на шхуне «Сен-Мишель» из Пенполя…
Капитан Делькур начинал нервничать…
— Ну, пойдемте, — сказал он, вставая. — Пора!
— Пароход-то еще не вошел в шлюз, — вздохнул таможенник, которому не хотелось уходить.
Они остались втроем. Мегрэ снова подозвал официантку с бутылкой.
— «Сен-Мишель» иногда здесь появляется?
— Да, иногда.
— Он был тут шестнадцатого сентября?
Таможенник, как бы оправдываясь, сказал, обращаясь к соседу:
—
— Куда?
— В Саутхэмптон. Документы визировал я… Они везли из Кана строительный камень.
— А больше брата Жюли тут не видели?
На этот раз таможенник заколебался, вздохнул, докончил содержимое стакана.
— Надо спросить у тех, кто говорит, что видел его вчера… Лично я никого не видел.
— Вчера?
Таможенник пожал плечами. В окно было видно, как огромный пароход скользит вдоль каменных стен шлюза, возвышаясь над всем окружающим своей черной громадой. Его труба плыла выше деревьев, растущих на берегу канала.
— Мне надо идти.
— Мне тоже.
— Сколько с нас, барышня? — спросил Мегрэ.
— Заплатите в другой раз: хозяйки сейчас нет…
Люди, все еще ожидавшие, не произойдет ли чего-нибудь интересного у дома Жориса, наблюдали от нечего делать за английским пароходом, стоявшим в шлюзе. Мегрэ вышел из бистро. В этот момент к порту подходил какой-то мужчина, и Мегрэ догадался, что это был мэр, которого он видел издали ночью. Это был человек высокого роста, лет сорока пяти — пятидесяти, слегка отяжелевший, розовощекий. На нем был серый охотничий костюм, на ногах гетры. Мегрэ подошел к нему:
— Господин Гранмэзон? Комиссар Мегрэ, из уголовной полиции.
— Очень приятно… — машинально произнес тот и посмотрел на бистро, потом на Мегрэ, потом снова на бистро, как бы говоря: «Странная компания для персоны такого ранга!»
Он продолжал шагать по направлению к шлюзу, через который надо было перебраться, чтобы подойти к дому капитана.
— Говорят, Жорис умер?
— Говорят, — ответил Мегрэ, которому тон мэра был не по душе. Обычно так ведут себя местные «шишки», воображающие, что они — пуп земли. Такие люди одеваются, как деревенские аристократы, и отдают дань демократии, пожимая на ходу руки согражданам и время от времени справляясь у них о здоровье детей.
— И вы уже нашли убийцу? Насколько я понимаю, это вы привезли Жориса и… Извините…
И он направился к инспектору рыбоохраны, который, по-видимому, прислуживал ему во время охоты. Мэр сказал ему:
— Камыши слева необходимо выпрямить. Одна из подсадных уток никуда не годится: сегодня утром она была едва жива…
— Слушаюсь, господин мэр.
Он вернулся к Мегрэ,
— Как дела?
— Хорошо, господин мэр.
— Итак, комиссар, о чем мы говорили?.. Что тут достоверного во всех этих рассказах о раскроенном и зашитом, черепе, сумасшествии и еще бог знает о чем?
— Как вы относились к капитану Жорису?
— Он служил у меня в течение двадцати восьми лет. Славный малый, безукоризненно выполнял свои обязанности.
— Честный человек?
— Они тут почти все честные.
— Сколько он зарабатывал?
— По-разному, ведь война все нарушила… И тем не менее достаточно, чтобы купить домик. Держу пари, что у него в банке лежит еще по меньшей мере тысяч двадцать пять.
— Не больше?
— Не думаю. Ну, разве что тысяч на пять, не более.
В это время открыли верхние ворота шлюза, и судно выходило в канал, а другое, прибывшее из Кана, готовилось занять его место в шлюзе, чтобы выйти потом в открытое море. Воздух был по-прежнему совершенно тих. Люди следили за комиссаром и мэром. С палубы английского корабля матросы невозмутимо разглядывали толпу, не забывая о своем маневре.
— Что вы думаете о Жюли Легран, господин мэр? Господин Гранмэзон промолчал, потом буркнул:
— Дурочка, которой вскружило голову слишком вежливое обращение с ней Жориса. Вообразила о себе бог знает что!
— А ее брат?
— Я никогда его не видел. Мне говорили, что это отъявленный мерзавец…
Миновав шлюз, они подходили теперь к домику, где продолжали играть несколько мальчишек в надежде увидеть интересное зрелище.
— Отчего он умер?
— Стрихнин!
У Мегрэ был самый что ни на есть решительный вид. Он медленно шагал, засунув руки в карманы, с трубкой во рту, которая была под стать его широкому лицу: в нее входила почти четверть пачки махорочного табака.
Белая кошка, растянувшаяся на нагретой солнцем ограде, вскочила и убежала при их появлении.
— Вы не войдете? — удивился мэр, видя, что Мегрэ почему-то остановился.
— Минутку! Как вы думаете, Жюли была любовницей капитана?
— Откуда мне знать, — раздраженно проворчал господин Гранмэзон.
— Вы часто бывали в этом доме?
— Никогда. Жорис был одним из моих служащих, а в таких случаях… — И он изобразил на своем лице улыбку вельможи. — Давайте закончим поскорее, если вы не возражаете… У меня гости к обеду…
— Вы женаты?
Мегрэ упрямо продолжал расспросы, положив руку на щеколду калитки.
Господин Гранмэзон посмотрел на него сверху вниз, он был выше ростом — метр восемьдесят пять. Комиссар заметил, что мэр едва заметно косит на один глаз.
— Я предпочел бы сразу вас предупредить, что если вы будете и впредь говорить со мной таким тоном, то для вас это закончится неприятностями… Покажите мне то, что вы должны мне показать….
Он сам открыл калитку и вошел в дом. Полевой сторож, охранявший дом, услужливо посторонился.