Пассажиры

Маррс Джон

Джек помешкал, прежде чем его взор неохотно последовал примеру остальных. Послышались ошеломленные охи, когда они узрели на экране собственные лица. Откуда-то из недр этой засекреченной комнаты на них – а конкретнее, на Джека – была нацелена камера.

– У вас тут подковерное сборище, не так ли? – проворковал Хакер. – Перебираетесь с места на место с недельными заседаниями раз в месяц; общественность не знает, кто вы; закон не обязывает вас давать разъяснения к принятым вами решениям; вы грозите представителям общественности, приглашенным только для проформы, судебным преследованием, если те откажутся принять участие, а потом, когда они это участие принимают, вы так их уничижаете, что они слишком напуганы,

чтобы задавать вопросы или высказывать мнения. Этакая автократия в миниатюре. Что ж, отныне это дело прошлое, Джек. Сегодня этому положен конец. Вас транслируют по всей планете. Нет на свете уголка, где не засветилось бы ваше лицо.

Члены жюри увидели, как команда Джека перешла к действиям, рассыпавшись по комнате с локаторами электронных устройств, чтобы отыскать местоположение камеры.

– Здесь! – крикнул один, когда его примочка запищала. – Над дверью!

Подскочив со своего места, Джек поспешил к двери, где сграбастал стул и взобрался на него. Неуверенно балансируя на нем, принялся шарить пальцами по неровной поверхности стены, пока не наткнулся на что-то слегка выпирающее. Большой экран внезапно потемнел, когда пальцы Джека сжали крохотный объектив не более полусантиметра диаметром, прежде чем сковырнуть его со штукатурки. Волком зыркнув на предмет в ладони, Джек швырнул его на пол, слез со стула и занес ногу.

– Я бы дважды подумал, прежде чем поступить так, – осадил его Хакер. – Это будет не самое мудрое из принятых вами решений. На каждое из ваших сегодняшних действий последует противодействие.

– Джек, – обеспокоенно шепнула Мюриэл, – пожалуй, вам следует прислушаться…

– Они знают, как мы выглядим и кто мы, – заартачился тот. – Мы должны пресечь это в корне. Мы не можем позволить себе выказать низкопоклонство.

Ухмыльнувшись в объектив, Джек наступил на камеру, для верности покрутив на ней каблуком. Экран погас. Однако на место прежнего тут же выскочило новое изображение комнаты и людей в ней, на сей раз под другим углом. Ухмылка сползла с лица Джека.

– По-вашему, я установил только одну камеру? – поинтересовался Хакер. – Я как-то даже обижен, что вы считаете меня лентяем. На самом деле по этой комнате рассеяны десятки камер; до некоторых вы сумеете добраться, до других – нет. Но на данный момент это самая ничтожная из ваших проблем. Вы меня поняли?

Джек едва заметно кивнул.

– Так что перейдем к повестке дня. Я захватил контроль над восемью вашими автономными мобилями – теми самыми автомобилями, о невозможности взлома которых ваше правительство клятвенно заверяло, – и могу распоряжаться ими по собственному усмотрению. Эти Пассажиры представляют различные срезы современной британской жизни. Некоторые из них – родители, некоторые – дети. Самой младшей чуть за двадцать, самым старшим за семьдесят. Некоторые трудоустроены, некоторые нет. Некоторые родились и воспитаны здесь, некоторые прибились к этой некогда великой, но ныне расколотой стране. Шестеро из них были выбраны с умыслом, а двоим остальным не повезло оказаться в неподходящем месте в неподходящее время, потому что им потребовалось такси, и для меня они такие же незнакомцы, как и для вас. Однако все лица на этой видеостене объединяет одно: я запрограммировал для каждого из их автомобилей одно и то же местоположение. Оно находится приблизительно в двух часах десяти минутах от текущего момента. Эти восемь автомобилей сойдутся и, двигаясь на скорости около семидесяти миль в час, столкнутся друг с другом лоб в лоб.

Глава 16

Звук трансляции из машин Пассажиров тотчас же вернулся – хор смятения, страха и отчаяния из-за угрозы Хакера.

Либби хотелось зажать уши ладонями, чтобы попытаться отгородиться от их голосов, молящих о пощаде, но она лишь крепко стиснула руки

на столе. Хоть ее собственная жизнь и вне опасности, она такая же участница происходящего, как и эти люди. И ее долг перед ними – расслышать и ощутить их боль, а не шарахаться от нее.

Больше всего ее угнетала реакция беременной. Клер, как именовал ее титр на экране, была безутешна. «Как же моя детка? – рыдала она. – Пожалуйста, не убивайте моего сына». Либби перевела взгляд на другой экран, где темнокожая женщина в красочном хиджабе закрыла глаза и бубнила то ли песнопение, то ли молитву на чужом языке. Потом взор Либби вернулся к Джуду. Его грудь медленно вздымалась и опадала, черты лица лишены всякого выражения. «Почему из семидесяти миллионов человек в стране в эту беду попал именно ты? – вопрошала она себя. – Впрочем, почему бы и не он? Почему бы не любой из них?»

Вдруг, без предупреждения, по комнате раскатился голос одного из Пассажиров:

– Либби, это ты?

Все головы повернулись к ней, а Джуд устремил взгляд прямо в камеру на своей приборной доске. Либби смотрела на него с зачастившим сердцем. Ей хотелось одарить его такой же теплой улыбкой, как тогда, когда взгляды их встретились через весь паб. Но вместо того она выбрала более уместную улыбку участия.

– Да, я. – Подняла было руку помахать ему, но вовремя одумалась.

– Либби, о боже! – ответил он, словно так же обрадовался при виде нее, как она. – Что ты там делаешь?

– Я была выбрана для отправления гражданского долга в жюри присяжных.

– Как… как ты поживаешь?

– Нормально… ну, было нормально, пока ты не появился на экране.

– Вы знакомы? – встрял Джек. Его изумление быстро приобрело обвинительные нотки. – Я же говорил, что она как-то в этом замешана. Я хочу, чтобы ее увели и задержали до полицейского…

– Ну-ну, Джек, – оборвал его Хакер. – Успокойтесь и дайте им поговорить.

– Почему вы не упомянули, что знакомы с ним? – осведомилась Мюриэл не менее подозрительно, чем Джек.

– Я не была уверена, пока не услышала его голос. Мы встретились всего раз несколько месяцев назад в баре в Манчестере.

– Ты хоть представляешь, сколько сил я положил, разыскивая тебя после того вечера? – спросил Джуд.

Сердце Либби затрепетало.

– Я тоже пыталась тебя разыскать, – ответила она. – Музыка была настолько громкой, что твое имя я не расслышала, и это было все равно что искать иголку в стоге сена.

Джуд вроде собирался что-то ответить, но тут его перебил Хакер:

– Позже у вас еще будет возможность поворковать, голубки. Однако время никого не ждет, и уж определенно вас, Джек.

Тот перевел взгляд на громкоговорители.

– Вы можете потратить остаток утра на шпионские игры, обыскивая комнату в поисках припрятанных мною глаз-бусинок, но, если позволите, я привлеку ваше внимание к машине номер восемь.

Самый большой из экранов переключился с показа членов жюри на самого пожилого из Пассажиров с густыми белоснежными волосами, млечно-голубыми глазами и безмятежным выражением лица. Над карманом его пиджака были приколоты блестящие медали. Пластиковая внутренняя отделка автомобиля и заклеенные прозрачной рекламой окна подсказывали, что он в такси. Заметив себя на мониторе приборной доски, он откашлялся и произнес:

– Алло?

– Доброе утро, сэр, – начал Хакер. – Не можете ли вы нам назваться?

Сев попрямее, тот подался вперед, устремив взгляд прямо в объектив.

– Меня зовут Виктор Паттерсон, – проговорил он медленно и чуточку громче, чем требовалось. – Пишется П-А-Т-Т-Е-Р-С-О-Н.

– Не могли бы вы чуточку рассказать о себе, мистер Паттерсон? – попросил Хакер.

– Мне семьдесят пять лет от роду, я печатник на пенсии. У меня трое детей и семеро внуков. Кто вы? Моя дочка дала машине неверный адрес?