Pasternak
Шрифт:
Люди кружили по чернеющему землей снегу, старший выкрикивал: «Каждый, кто в Порфирии пребывает, сам себе поп». И остальные, вскидывая руки, отвечали: «Господь Животворящий Порфирий Корнеевич Иванов, ходатай за нас Святой Дух, перед Богом Духом Отцом и Природою». Потом люди по одному спускались к проруби и с головой окунались. Старший в этом момент восклицал: «Живем в природе один раз, а потом умираем на веки веков. Мы не знаем, что будет после нашей смерти, поэтому все дела свои мы делаем здесь и сейчас, в нашей земной жизни, остальное — сон. Да станет нам не Голгофа болящего Христа, а Чувилкин бугор Порфирия!» Потом шел к
Цыбашев и Нечаев вышли из своего укрытия. Леха Нечаев, отвлекая группу на себя, издевательски крикнул: «Хуй Порфирий Иванов утром ходит без штанов!» Цыбашев приблизился к деревянному спуску.
Главный ивановец уже вползал по ступенькам на снег. Он не вставал на ноги и для продления удовольствия полз, волоча свою мощную тушу одними широкими ладонями. Вода, не задерживаясь, скатывалась с налившихся сальной мощью боков. Поистине огромный, широкий, он если бы поднялся, то был бы на две головы выше Цыбашева. Глаза ивановца, маленькие и круглые, утопали в глубоких жировых морщинах, которые издалека можно было принять за старческие.
Цыбашев вытащил копие. Ивановец с поразительной для его комплекции ловкостью хлестнул Цыбашева по лицу мокрой и широкой ладонью. Цыбашев почти не обратил внимания на боль, чувствуя на лице рыбью слизь от этой мутировавшей в плавник конечности ивановца. Тот спешил к проруби. Цыбашев кинулся за ним, пытаясь удержать, но тело ивановца, покрытое внешним жиром, было скользким, и рука Цыбашева съехала до черных гигантских трусов. Цыбашев ухватился за них и содрогнулся от омерзения. То была не ткань, а жирная, слизкая, пигментированная черным кожа — юбочный нарост, прикрывающий половые органы этого нелюдя. Туша волокла Цыбашева на лед, к полынье.
Превозмогая отвращение, Цыбашев воткнул копие в спину существа. Ивановец обернул к Цыбашеву злобное лицо. Из-под верхней губы его выкатились огромные, как у моржа, клыки. Извернувшись поразительно гибким для этой комплекции телом, он обрушился на Цыбашева.
Цыбашев выпустил рукоять копия, отпрянул, и клыки разбили лед, треснувший от полыньи до берега. Цыбашев оказался в воде. Ивановец, извиваясь округлым телом, стремительно ушел под лед, взмахнув сросшимися в хвост ступнями. Цыбашев ухватился за протянутую Нечаевым руку, выбрался на берег.
— Ушел? — спросил Леха.
Цыбашев устало кивнул, чувствуя холод в теле.
— Ничего, — подбодрил его Леха, — копие в нем осталось, значит, недалеко уплывет…
Купание в ледяной воде стоило Цыбашеву воспаления легких. Около месяца он болел. Единственной светлой новостью был пожар в рериховском фонде, уничтоживший здание бывшего завода, где фонд располагался. По слухам, в огне также погибли и некоторые из рериховских лидеров.
Цыбашева это событие порадовало и насторожило. Такие вещи не могли быть случайностью. Сам он не рассчитывал нанести туда визит в ближайшем будущем. Фонд и его руководители располагали внушительной охраной, в последнее время только возросшей. Цыбашев всякий раз говорил себе, что пора вплотную заняться фондом и начать громить его по филиалам, но всякий раз переносил сроки…
Впрочем, и без уничтожения рериховцев сделано было немало. Цыбашев помнил всех. И как можно было забыть кармического
Сколько было самозваных «старцев-схимонахов», алкоголиков, богохульствующих мужеложцев и содомитов, прикрывающих свое ведьмачество подделками православных обрядов и обилием христианской символики: икон, свечей, священных книг.
Тем и отличался когда-то христианский Восток от западного протестантизма, что для православных Бог не воплощался в строчках Библии и книга не подменяла Бога. Икона не означала благодати или святости — почитался только образ святого. В руках сектанта или колдуна Слово Божие становилось лишь атрибутом, оружием его ереси, как те же свечи или иконы. Искореженная православная молитва, приспособленная под заговор, становилась магией.
Цыбашев помнил священника, отца Виктора. Он разительно отличался от того первого лжемитрополита, с которым Цыбашеву довелось встретиться в самом начале своей деятельности. Отец Виктор уже служил как положено, по требнику, но только после водосвятного молебна под одобрительным взглядом православного отца знахарка творила над освященной водой свои заговоры.
19
— В последние годы появилось немало специалистов, которые, используя народные методы лечения, достигли значительных успехов. Среди них Наталья Георгиевна — поистине лекарь Божьей милостью, прекрасно знающий возможности лекарственных трав, эффективно врачующий святым словом, заговорами и средствами нетрадиционной медицины.
— Спасибо, Сергей. Если честно, я и сама не знаю, откуда во мне это умение и жажда поделиться знаниями, поддержать, исцелить. Верно, от Бога, от Космоса. Практически нет такого недуга, по которому в нашем Доме целителя не могли бы помочь. Эти бесценные знания я охотно передаю молодым людям. После обучающего полугодового курса народной и тибетской медицины самые способные из моих учеников получают дипломы и лицензии на практику.
— В каких случаях необходима исключительно помощь целителя?
— Только целитель может избавить от порчи во всех ее разновидностях: на смерть, нищету, алкоголизм или просто конкретное заболевание. К примеру, самую серьезную разновидность рака делают на опарышах из трупа. Опарышей высушивают, а потом в виде порошка со специальным заклинанием, как оно звучит — не для эфира, добавляют в пищу человеку. Остерегайтесь пить воду у незнакомых вам людей — это может быть вода, в которой обмывали покойника. Порча также хорошо делается по фотографии или просто на заговоренных предметах: мелких костях, иголках, крестиках, яйцах. Следует предупредить, что насылающий порчу вредит также и себе, творя большое кармическое зло. Поэтому ему надо пойти в храм и поставить свечу за свое здравие. Надо отличать порчу от сглаза — разновидности непреднамеренной порчи, источником которой стал глазливый человек. Часто он не виноват, ибо сам — жертва обстоятельств.