Пастух для крокодилов
Шрифт:
Тем более, что сейчас, похоже, судьба действительно дала беглецам шанс на передышку.
Глава семнадцатая
Современные язычники и их духовный пастырь
Где-то поблизости били в гонг. Умело били, аккуратно, позволяя медной тарелке после каждого удара отзвучать полностью. Бам-м-м-м! Бам-м-м-м! Бам-м-м-м! Три раза.
– Время моления, - сказала Кира с видом знатока, усердно расчесывая волосы. Свежевымытая (раза на три) шевелюра приобрела шелковистый оттенок, а в глазах, определенно, заплясали бесенята.
– Знаю я, какие у этих гомиков моления, - проворчал Богдан добродушно, чему способствовали чистота и легкость во всем организме. Что ни говори, а банька - великое дело, даже такая, как здесь.
– Соберутся, поди, всей толпой и начинают...
Вообще, здешние жители могли быть и обычными монахами - неизвестной какой-нибудь конфессии. Запросто могли. Раздражение и предвзятость Богдана адресовались, главным образом, Плюгавому - шибко уж тот прилипчив и неотвязен.
– Но "голубые", вроде, утонченными людьми считаются, - продолжала Кира развивать тему.
– Соответственно, должны любить уют и комфорт. С чего бы им на каких-то болотах поселяться?
– Это всё имидж, - приподнявшись на лежаке, Богуславский оглядел еще раз внимательно свою одежду. Штаны и рубаху изумрудно-зеленого колеру, с шелковистым блеском. От бандан и кушаков телохранители отказались, перепоясавшись своими привычными ремнями-ножами-кобурами.
– Кто бы они ни были, а связь с большой землей поддерживают. Пижамы эти, например, явно шиты на заказ, из фабричной материи, да и мыло в баньке не вручную сварено. Ушлые ребята.
...А путь сюда был долгим. Перегруженная лодка двигалась тяжело, маневрируя между корнями и островками, ныряя из одной протоки в другую. Богдан, на что уж имел хорошую пространственную память, быстро отказался от попыток запомнить дорогу и сидел просто так. Отдыхал. Готовился к неизвестности, ожидающей впереди. К поганым сюрпризам и возможным дракам. Зря готовился. Конечной целью плавания оказался горбатый остров, на котором за прибрежными манграми просматривались обычные лесные деревья. Стоило лодке причалить, как откуда-то объявился мужик, похожий одеждой на самого гребца. Те же штаны-рубаха-бандана-кушак, а из оружия, кроме кинжала, охотничье ружье.
– Да восславится Небесный, - физиономия у "охотника" выглядела попроще гребцовой, из-под повязки выбивались густые длинные волосы. Гостей приветствовал знакомым уже жестом - ладонь вытянута "дощечкой", мизинец отогнут вниз и движется, словно изображая звериную морду в детском "театре теней". Странный жест.
– Тело его - в братьях его земных, слово его - в мудрости Куо Шинг Лая, - рука лодочника, сложенная такой-же "мордой", сцепилась, на мгновение, с ладонью встречающего.
– Я привез гостей, брат.
– Да пребудет с ними благословение Его. Проходите.
Засим официальная часть встречи была окончена. Лодку с сетями, загнали в потаенный грот под берегом (где, как заметил Богдан, имелось еще штук десять таких же), вещи и оружие закинули на плечи. Поднявшись по тропе сквозь кусты, направились к странным холмам, возвышавшимся посреди большой травянистой площадки.
– Н-да маскировка у них налажена, - оценил Богдан, оглядываясь по сторонам.
– От кого только прячутся?
"Холмы" при ближайшем рассмотрении оказались домами - один большой и три маленьких. Именно домами, не
Самым приятным сюрпризом оказалась банька - натуральная, хотя и несколько специфическая. Огромные камни, невесть откуда взятые, раскаляли докрасна в столь же огромном очаге, затем бросали по одному в гигантский чан с водой. Всплывшую копоть выловили, после чего кипяток вышел вполне качественный. "С дымком" даже, как рыбацкая уха. Богдан, наблюдавший за приготовлениями со стороны, попытался растолковать "братьям" секреты русской бани с каменкой и вытяжкой, но наткнулся на внезапный отпор.
– На все воля Небесного, - нахмурился один из "аборигенов".
– Мудрый Куо Шинг Лай лучше знает, как нужно делать!
Вспомнив про чужой монастырь и свои уставы, Богуславский отступил. Пусть надрываются, если охота булыжники таскать.
Сам процесс помывки занял не меньше пары часов - путники, мыло и вода давно жаждали пообщаться друг с другом. В качестве сменной одежды все тот же лодочник приволок три комплекта зеленых пижам, а собственную экипировку путешественников Кира тщательным образом выстирала.
Сейчас имел место быть блаженный расслабон души и тела. Желудок, правда, напоминал о себе, но это уже мелочи. Один из признаков человеческого несовершенства.
– Вот интересно, кормить-то нас будут?
– спросил Богдан вслух, сам у себя, принимая на лежаке сидячее положение и запуская пальцы в волосы. Чисто вымытые, разумеется. Десятисуточную щетину даже брить не стал, постановив считать ее просто короткой бородой.
– Мы, вроде, не заключенные, чтобы нас кормить, - возразил, не совсем логично, Дмитрий Константинович.
– Сами можем в любое время. Хотя вот комната эта... Нехорошие она у меня ассоциации вызывает.
– Это келья, - пояснил Богдан авторитетно (не зря ведь Монахом кликали в прошлой жизни), оглядывая еще раз упомянутое помещение. Площадь три на четыре, стены, разумеется, деревянные, единственное окошко под потолком пропускает минимум света. Решетки, правда, нет - как, впрочем, и стекла. Дверной проем завешен шторой из бамбуковых палочек - вроде тех, что были модными одно время в стране Советов.
– Сколько тут, интересно, таких комнатешек?
– задал Богдан очередной вопрос невидимому собеседнику.
– Пойду ка я прогуляюсь. А то чем дольше лежать на боку, тем больше шансов, что жизнь промчится мимо нас.
– Любопытство - не порок...
– усмехнулась Кира, не выразив видимого желания присоединиться. Ей, впрочем, и не положено было, ввиду наличия охраняемой персоны.
Плюгавый, разумеется, был там, где и ожидалось - на улице. Прямо напротив входной двери. Сидел, не боясь запачкать роскошные зеленые штаны, а при появлении Богдана расцвел улыбкой. Надоело, наверное, ждать.
– Здравствуй, жопа - Новый год, - сказал ему телохранитель по-русски, усмехнувшись вполне доброжелательно, и продолжил уже на языке Шекспира.
– Я бы хотел прогуляться по вашему замечательному острову, если вы не против, конечно.